lumos maxima
В итогах года была такая категория как "лучший написаный фик". Я назвала своим лучшим написаным фиков в 2016м "Sankofa", но на самом деле это все хуйня, просто тогда я еще не могла признаться вам что "Кайрос" уже существует.
А теперь могу.
Название: Kairos*
Автор: pierrot*
Бета: Бессмертный Пончик
Фандом: Фантастические твари и места их обитания/ RPS
Пейринг: Колин Фаррелл/Эзра Миллер
Рейтинг: NC-17
Жанр: romance, PWP
Размер: мини, 7600 слов
Предупреждения: много мата и наркотиков.
Саммари: поймать правильный момент и заявить о своих желаниях? да запросто! а вот что делать со всем этим после, особенно если секс без обязательств переростает в нечто большее, у чего по определению не может быть хорошего конца?
A/N: * Kairos (greek) - неуловимый миг удачи, который всегда наступает неожиданно, и поэтому им очень трудно воспользоваться. Так же один из дневнегреческих богов времени, справедливо распоряжающийся удачей и позволяющий тем, кто ее заслужил, поймать благоприятный момент и воспользоваться им.
Посвящение: моей дорогой бете на новый год. дарлинг, наверное, если бы не ты, я бы так не горела. пусть 2017й полыхнет.
За окном уже занимался рассвет, небо, черное, с низко опустившимися тучами, слегка розовело, хотя, может, ему это казалось. Прошлым вечером он слишком много выпил, и курил куда больше, чем обычно - ему было весело, его несло на крыльях этого веселья, и казалось, он может нагнуться, провести пальцами по водяной глади, а потом выровняться, раскинуть руки в разные стороны и счастливо засмеяться, плотно сжимая ногами несущего его гиппогрифа... Хотя нет, галлюциногены он принимал редко, и это определенно был не тот случай, а Гарри Поттер был совсем не его сказкой, хотя нельзя сказать, что он не мечтал когда-то...
Эзра скривился, осуждая себя за наивные фантазии, поморщился от головной боли и провел языком вдоль только что закрученного косяка, склеивая бумагу. Это должно было помочь, всегда помогало. Закутавшись поплотней в одеяло, он приоткрыл окно и сел прямо на край подоконника. На улице накрапывал дождь, и за те пару минут, что он возился с травкой, розовый просвет на небе снова затянуло тяжелыми тучами. Будто кто-то взял и отменил сегодняшнее утро в Лондоне.
- А все потому, что кто-то плохо себя вел, - прошептал он, закидывая голову и сладко затягиваясь.
Он бы не решился на это трезвым. Имидж имиджем, но подойти к человеку почти вдвое старше, профессиональными и личными качествами которого он восхищался чуть ли не с детства, с которым ему выпала честь работать и которого выпала честь узнать ближе, как коллегу... В общем, подойти к Колину Фаррелу и сказать в лоб, что хочет его - это было слишком даже для Эзры. Но что-то обрывалось у него внутри каждый раз, когда он смотрел на этого мужчину, заставляло чуть ли не дрожать коленки. Боже, как он ненавидел себя за это! Все двадцать четыре года избегать ответственностей, привязанностей, чувств, ярлыков для того, чтобы однажды увидеть, как другой человек смеется, и пропасть.
Разумеется, он говорил себе, что давать название всему происходящему с ним было бы глупым и неправильным. Любовь была совершенно другим чувством, скорее сродни психическому заболеванию, он читал об этом в умных книжках и, придерживаясь именно этой теории, думал, что смог бы узнать, стоило бы ей с ним приключиться. Нет, это было банальное физическое желание, просто ранее он не встречал кого-то, кого бы одновременно и безумно уважал, с кем бы мог говорить обо всем на свете и кто бы мог одним взглядом унести ему мозг, заставив яростно дрочить полночи, уныло кончая себе в кулак.
В итоге он набрался. Все отмечали окончание съемок, было в самом деле очень весело и, конечно же, немного грустно от того, что все закончилось. Для него на время, ведь была вторая часть, а потом, возможно, и третья, если Джоан не решит прибить беднягу Криденса раньше. А вот для мужчины, который в момент, когда Миллера осенила эта мысль, сидел в мягком кресле и, смотря каким-то глубоким взглядом вникуда, автоматически стряхивал пепел с тлеющей в легко подрагивающих пальцах сигареты, - вот для этого мужчины это был конец их волшебного пути. И в тот момент Эзра понял, что все, что есть у них впереди - это короткие несколько недель промо-тура, после которых он потеряет его, возможно, навсегда.
С самого начала между ними была какая-то странная химия. Точнее, с самого начала он бегал вокруг Колина, как какая-то сумасшедшая чирлидерша, а тот только улыбнулся очень искренне и открыто и, запустив пальцы в свои волосы, смешно свел брови на переносице, сказав, чтобы Эзра переставал себя так вести, потому что это он, Фаррелл, много слышал о парне и рад наконец с ним поработать. У Миллера отпала челюсть, в чем он тут же признался, и они проговорили несколько часов ни о чем и обо всем на свете. Наверное, так все и началось. Сексуальное напряжение появилось немного позже. Эзра чувствовал на себе взгляд мужчины, но, блядь, это был чертов Колин Фаррелл, который имел репутацию человека, трахающего все, что движется, а сам Миллер никогда паинькой не был, так что очевидно, что тот смотрел. Видимо, этот факт в итоге и подтолкнул парня к тому, чтобы, хорошенько набравшись вчера, отловить Колина в лифте, когда он поднимался в свой номер, и прямо в лоб спросить:
- Хочешь пригласить меня к себе в номер?
Видимо, это было ошибкой. Они молчали три этажа вверх. Колин рассматривал ковер в лифте, а Эзра - туфли Колина. Лишь когда раздался звоночек и лифт плавно остановился на нужном этаже, мужчина, уже собираясь выйти, придержал дверь и, поднимая какой-то очень странный взгляд неожиданно совсем темных глаз, спросил:
- Зачем?
- А почему нет? - Миллер нахально вскинул подбородок и сложил руки на груди, подсознательно отгораживаясь, защищая себя, готовясь вот-вот получить резкий отказ.
Но отказ как таковой так и не прозвучал. Фаррелл лишь как-то очень обреченно, устало потер руками лицо и, покачав головой, все же бросил, выходя из лифта:
- Спокойной ночи, пацан.
Это было четыре часа назад.
За это время Эзра успел принять душ, полежать в кровати, переворачиваясь с одного бока на другой, поотвечать на сообщения Джоша и сестер в телефоне, протрезветь, и вот теперь он встречал типичный лондонский рассвет, накуриваясь снова, пытаясь расслабиться, чтобы в оставшиеся несколько часов до того, как зазвенит ненавистный будильник, все же попытаться уснуть.
Последняя затяжка обожгла губы и горло, и он закашлялся, тихо матерясь. Зато травка сделала свое дело, видимо, дилер не обманул, говоря, что именно этот сорт помогает при проблемах со сном. Он уже много лет курит свою "белоснежку", которая помогала справляться со стрессами, вечными мигренями и еще довольно внушительным списком его расстройств. Бессонница к ним добавилась недавно, а против этого нужен был совсем другой сорт. Лондонский дилер оказался парнем что надо, побочных эффектов от его травы не наблюдалось, и работала она как следует: уже закрывая окно, он чувствовал, как мысли в голове текут вяло и явно в сторону от того, что его действительно волновало. Настроение тоже улучшилось и, устраиваясь поудобнее в постели, закрыв глаза, он подумал о том, что в конце концов он попытался, так что жалеть ему не о чем. А вот Фарреллу - есть.
Не успел он додумать эту мысль, как в дверь его номера постучали. Сначала тихо, осторожно, а потом уже уверенней.
Закатив глаза и гадая, кого там могло принести так рано в его законный выходной, да еще и после бурной гулянки, Эзра встал и, кое-как накинув на голое тело гостиничный халат, босыми ногами прошел к двери, тут же распахнув ее.
- Так и думал, что ты не спишь, - в дверях стоял чертов Фаррелл в джинсах и расстегнутой на груди рубашке. Эзра позволил себе наглость как следует осмотреть его, все равно свое главное желание он уже озвучил, что было терять? А мужчина, рассматривая его в ответ, тем временем продолжал: - Пришел спросить: насколько ты был обдолбан, когда предложил мне переспать с тобой?
- Сильно, - признался он, расплываясь в улыбке. Значит, не одного его последние несколько часов мучил мысленный процесс, касающийся всего произошедшего сегодня и того, что могло произойти в будущем. Возможно, даже в ближайшем будущем, надо было только правильно себя повести. И, как назло, в голове не было ни единой связной мысли, все было как каша. "Ладно, импровизируем", - подумал Миллер и выпалил: - Сейчас я куда трезвее, если это важно. Но тоже не на сто процентов. Хочешь зайти?
- Если ты все еще не видишь причин, по которым нам не стоит этого делать...
Эзра тихо рассмеялся и отступил в сторону, пропуская Колина внутрь. Его вдруг охватила паника, он не знал, как вести себя дальше. Совершенно очевидно, что он не додумал свой довольно банальный, в общем-то, план завлекания старшего коллеги в постель. Наверное, часть его никогда не верила, что такое может случиться и сейчас, если бы пауза затянулась, он явно выставил бы себя не в лучшем свете. Но, к счастью, Фаррелл перенял инициативу и, притянув его к себе, нежно провел пальцами по скулам, осторожно касаясь губами его губ, будто давая шанс передумать и с криками вытолкать его за дверь. Ничего такого Эзра, конечно же, делать не собирался, все его тело отозвалось на этот поцелуй, и, тихо застонав, зарывшись пальцами в волосы Колина, он углубил поцелуй, делая его жарким, страстным, быстрым...
Как он оказался на кровати, без халата, полностью обнаженным, он не знал, да и вряд ли он заметил бы это, но пальцы не слушались, и джинсы Колина никак не хотели расстегиваться, поэтому ему пришлось отстраниться, чтобы раздеться самому, а Эзра воспользовался моментом, чтобы попытаться оценить ситуацию и рассмотреть своего любовника как следует. Красиво тело, немного нахмуренные брови, две морщины, перерезавшие лоб, резкие движения, тяжелое дыхание... Было похоже, что медлить тот не станет, и как только он потянул вниз джинсы, спуская их вместе с трусами, как только перед Эзрой качнулся довольно крупный полувозбуженный член, он резко дернулся, в панике подумав, что если он не позаботится о себе сам, то наверняка его просто порвут к чертям...
- Что такое? - Фаррелл тут же заметил это и замер.
- Смазка...
- Держи, - он вытащил из кармана джинс презерватив и одноразовый пакетик со смазкой и, кинув их рядом на кровать, поманил парня к себе. - Иди сюда, малыш.
Эзра судорожно вдохнул и послушно придвинулся ближе. В голове были одновременно и куча мыслей, и ни одной, а реальность почему-то сжалась до ощущения горячей кожи под пальцами. Он повел ладонями вниз, коснулся рукой члена мужчины, провел губами по его шее снизу вверх, до самого уха и, не удержавшись, прикусил мочку. Колину оказалось достаточно этого, и, подмяв парня под себя, он рывком раздвинул его ноги, устраиваясь между ними, покрывая влажными поцелуями его грудь, терзая соски. Эзре казалось, что он весь горит. Вроде обычные касания, ничего сверхъестественного, совершенно ничего, чего бы с ним не было раньше, но этот мужчина заставлял его чувствовать что-то нереальное, терять контроль, и это пугало. А чем больше это пугало, тем больше этого хотелось.
Смазка, совершенно по-блядски пахнущая клубникой, в итоге оказалась везде: на его пальцах, на пальцах Фаррелла, на животе... Он пытался растянуть себя сам, широко раздвинув согнутые в коленях ноги, позволяя Колину трахать его рот языком и плавясь от этих ощущений. Когда же он почувствовал, что к его пальцам добавился палец мужчины, а потом еще один, он понял, что все: либо он кончает прямо сейчас, либо они переходят к более решительным действиям, о чем тут же заявил, не разрывая поцелуя, а просто насаживаясь на пальцы и закидывая ноги на бедра мужчины.
Но у Колина, очевидно, были другие планы, хотя этот маленький маневр он разгадал моментально. Перевернув Эзру на живот одним движением, будто тот был ебучей пушинкой, а не довольно крепким парнем, он вздернул вверх его задницу и вошел в него на всю длину, с самого начала задавая быстрый ритм. Было больно, но в этом был какой-то свой, совершенно ненормальный кайф. Миллер стонал и прогибался, комкал простынь, кусал себя за пальцы, пытаясь оставаться в сознании, терся до боли возбужденным членом о простынь. Фаррелл тяжело дышал над ним, гладил его спину и комкал сильными пальцами ягодицы, наверняка оставляя синяки. А когда он, нагнувшись, провел языком вдоль позвоночника Эзры, тот не выдержал и, резко вдохнув воздух, дернувшись всем телом, кончил, пачкая простыни.
Момент, когда кончал Колин, Миллер проебал. Он сам не понял, как это произошло, но вроде он отключился, а пришел в себя уже в объятиях мужчины, лежа у него на груди, чувствуя, как по его заднице стекает чужая сперма.
- Ебать... Что это вообще было?
- Секс, - Фаррелл улыбнулся, прикрыв глаза. - Прости, я хотел чтобы все было совершенно не так.
- Ты хотел? - Эзра приподнялся, собираясь потянуться за травкой, чтобы закрутить косяк, но все тело моментально отозвалось болью, и он снова рухнул на грудь мужчине. - Блядь, это полная хуйня. Я ни хрена не соображаю. И я ни хрена не понял. Это надо повторить!
- Хорошо. Но на этот раз на моих условиях.
На следующий день Эзру ждал приятный сюрприз.
Утро началось просто кошмарно. Хотя утро – это, конечно, образно сказано, он проснулся в обед, один в постели, и только боль внизу поясницы напоминала о том, что засыпал он не один. Голова просто раскалывалась, в глаза словно насыпали песка. Накануне он так и не решил, что будет делать: вернется ли на пару дней домой или останется тут же, в Лондоне, ведь совсем скоро должны начаться сьемки Флеша, а потом промо-тур Тварей, вместе с Колином...
От мыслей о мужчине окончательно расхотелось вставать. Проснувшийся мозг разрывался между мыслями о том, как все будет теперь, и мыслями о том, как все было прошлой ночью. И если со вторым вопросов как таковых не было и все в принципе было ясно, то насчет первого Миллер даже не знал, с чего ему начинать думать. С того, кто теперь первый должен позвонить? С того, что вообще-то вполне в духе Фаррелла сделать вид, что ничего не было? С того, был ли тот серьезен, когда сказал, что будет второй раз?...
Все ответы на его вопросы пришли вместе с смс, которое он обнаружил, выйдя из душа. Увидев имя, высветившееся на экране, Эзра чуть было не подпрыгнул начав хлопать в ладоши, но, словив себя на желании сделать это устыдился и позволил себе лишь победную улыбку. Он открывал это сообщение, как дети снимают обертку с плитки шоколада - медленно, облизываясь от предвкушения.
"Эзра", - прочитал он и задохнулся, представляя, как Колин стонет его имя на выдохе. Вчера этого так и не случилось, или он просто не помнил, а ранее он не замечал, чтобы собственное имя, произнесенное этим мужчиной, вызывало в нем какие-то сверхъестественные чувства. Раньше. А сегодня у него моментально встал, и в голове вспыхнули одновременно множество образов тех ситуаций, когда Фаррелл мог бы стонать его имя. Довольно улыбнувшись и запустив руку в трусы, поглаживая себя, он дочитал сообщение до конца. А потом, перечитав его еще раз, откинулся на все еще расстеленную кровать и продолжил ласкать себя уже уверенее. В его голове, в тех образах, что он представлял, он отсасывал Колину. Тот лежал на кровати, прямо вот как он сейчас, а сам Эзра, устроившись между его ног, ласкал языком его член, пускал его за щеку, в горло, быстро всасывал в себя, чтобы затем снова поменять ритм, начиная медленно вылизывать, дразнить кончиком языка крайнюю плоть. Он был практически уверен, что сможет заставить его стонать. Он довольно неплохо сосал, не раз получая за это комплименты, так что теперь он просто обязан был испытать свои навыки на своем новом любовнике, и чем скорее, тем лучше.
Последний образ, в котором воображаемый Фаррелл все-таки выдохнул его имя, кончая ему в рот, стал финальным, заставляя его выгнуться и, тихо застонав, залить спермой свой живот. Полежав еще несколько минут, он все же заставил себя встать - безумно хотелось курить. Вытершись салфетками и подкурив косяк, он открыл окно и выглянул наружу. Ему казалось, что, улыбаясь, он словно улыбался всему миру о том, о чем знал только он, его любовник и эта ебанутая вселенная, которая все-таки решила дать им вдоволь натрахаться перед тем, как все закончится.
Колин должен был зайти за ним в пять.
Это было настоящее свидание. Очень романтичное и немного шаблонное, но Фаррелл пытался ломать стереотипы, делая это словно невзначай, совершенно спокойно, будто так и должно быть. В самом деле, кто сказал, что нельзя сначала есть мороженое, потом заниматься любовью в туалете музея, ужинать в шикарном ресторане, а потом дрочить друг другу в подворотне? Казалось, с ним возможно все. Миллер не помнил последний раз, когда он чувствовал себя настолько счастливым, настолько возбужденным и умиротворенным одновременно, при этому будучи полностью трезвым. Каждый раз, когда его руки автоматически тянулись к карману, чтобы достать косяк, Колин целовал его, затаскивая за угол, прижимал к какой-то стене... Они целовались долго, лаская друг друга губами, языками, пока совсем не оставалось воздуха в легких, и если бы не это, Эзре казалось, что они никогда не остановились бы.
- Когда тебе нужно уезжать? - был уже поздний вечер, даже скорее ночь. Они прогуливались вдоль реки по набережной, не боясь, что их увидят: погода была довольно мерзкой, дул пронизывающий ветер и накрапывал мелкий дождик, но они были настолько увлечены друг другом, что совсем не обращали на это внимания.
Остановившись, Фаррелл натянул капюшон куртки Эзры ему на голову и, игриво улыбаясь, сообщил, что очень беспокоится за обритые виски парня, не дай бог те замерзнут настолько, что волосы на них больше не вырастут. Миллер оценил и троллинг, и заботу, и поцелуй, который последовал за ними, а вот серьезное выражение на лице мужчины после и его следующий вопрос порядком напрягли.
- Мне не нужно, - после короткой паузы он просто пожал плечами, решая все на ходу, и воспользовавшись тем, что Фаррелл достал сигареты, вынул одну из его пачки и подкурил. - Я останусь тут же на съемки Флеша. Так что, грубо говоря, у меня чуть больше недели. А когда уезжаешь ты?
Оказалось, что у них впереди еще пять дней. Была бы воля Эзры, он бы все эти пять дней не выпускал мужчину из постели, но под давлением сильного ирландского авторитета его воля сворачивалась в крошечную трубочку, а потом складывалась еще в четыре раза, так что в некоторые моменты он даже чувствовал себя безвольной куклой. Чертовски счастливой безвольной куклой.
Заставить Фаррелла стонать свое имя удалось в тот же вечер, и это оказалось даже лучше, чем Миллер представлял. Они очень долго занимались любовью, и, в отличие от первой ночи, где все было очень быстро и хаотично, сейчас они оба, зная, что им некуда спешить, наслаждались друг другом, растягивая удовольствие. Тем более что похоть уже была утолена в течение дня несколько раз и в самых неожиданных местах, так что ночью в постели можно было не спеша исследовать тела друг друга, узнавая о чувствительных местах, о тех касаниях, которые вырывают сладкие стоны или заставляют смеяться от щекотки, а потом целоваться снова и снова. Эзре было очень тяжело оторваться от губ мужчины, и он понятия не имел почему. Да, он всегда любил предварительные ласки и прочие обнимашки, и было видно, что Колину это тоже очень нравится, но поцелуи... Ему хотелось кричать, стонать, кончать, а потом снова кричать от одних, блядь, поцелуев, и это вовсе не казалось нормальным. Делиться этими ощущениями с любовником он не спешил, было вообще до усрачки страшно делиться какими-то чувствами – все-таки Фаррелл был известен как личность, избегающая отношений, и любое проявление эмоций со стороны Эзры, которое не касалось секса, могло быть расценено как какая-то форма привязанности, что было категорически исключено.
В тот миг ему это даже нравилось: пять дней, а потом все, и никто ничего не усложняет. Сладкий сон, потрясающий опыт, который точно запомнится на всю жизнь. Эзра даже сам не понял, как так получилось, что все эти дни он оставался трезвым. А Колин... В ту, вторую их ночь, после долгого ленивого секса, Миллер, уже задремав, внезапно встрепенулся и спросил, уйдет ли тот снова среди ночи? В тот раз мужчина прижал его ближе, позволяя обнять себя руками и ногами, и тихо, перебирая волосы на голове Эзры, словно баюкая его, рассказал про свою бессонницу, про то, что ему очень тяжело засыпать в новых местах, тем более рядом с людьми, и прошлой ночью, например, он не спал вообще. Поэтому да, он уйдет, но позже, когда парень заснет, и тут нет ничего личного.
Утром, когда Миллер проснулся, Колин сладко спал у него в кровати, и от этого почему-то защемило в груди и захотелось поорать в окно.
"Перезагрузка", - сказал он сам себе, когда их пять дней подошли к концу. - "Мне нужна перезагрузка".
Он переехал в другой отель, где ничего не напоминало о Колине, пригласил друзей и, пока те добрались, был уже хорошо выпившим и курил второй косяк. Все было просто заебись: он смеялся, делал какие-то глупости, пил, курил, засыпал с кем-то, просыпался и снова пил... Это должно было пойти на пользу. Так он думал в те редкие моменты трезвости, в основном по утрам, когда голова жутко раскалывалась, а в висках, казалось, стучало чьим-то таким родным голосом "Эзра, малыш", который он резво заглушал, тут же нашаривая недалеко от себя бутылку с остатками алкоголя с предыдущего вечера.
- Очень много людей склонно к самоуничтожению, - говорил ему Фаррелл совсем недавно. Они говорили про имидж друг друга и как-то плавно перешли на зависимости и их причины. Эзра лежал, положив голову на колени мужчины, а тот курил, глядя куда-то в сторону. - Мне кажется, все те, кто склонны, они страдают от какой-то неполноценности, возможно, физической, но скорее эмоциональной. Они эмоциональные вампиры, что ли, хотя не обязательно... Понимаешь, это такая модель поведения, когда ты без конца наказываешь себя за то, на что ты способен или не способен морально. Вот представь, что тебе лет тринадцать. Все вокруг тебя скачут и рассказывают о любви и о том, как это прекрасно, когда мальчики любят девочек, а тебе так не кажется, тебе кажется, что не должно быть половых разделений вообще, так? И ты, зная все это, переживаешь определенный период, закапывая эти чувства и переживания глубоко внутри. И именно в этот период ты читаешь какую-то книгу или смотришь какой-то фильм, в котором главный герой переживает большую драму. И ты переносишь эту драму на себя, ты переживаешь несуществующее горе за главного героя, заглушая этим выдуманным горем свои реальные переживания. Ты сам не понимаешь, как ты начинаешь пить, курить, принимать наркотики... Потому что так делают люди в голливудских фильмах, когда они переживают драму, потому что это излюбленная модель поведения современности. И этим ты словно кричишь во все стороны, что ты переживаешь боль, что тебе больно, тебе плохо, ты нуждаешься в поддержке и любви, но тебя никто не слышит, потому что каждый занят собой. И ты проживаешь свою жизнь, творя какую-то хуйню, и если тебе везет, ты либо встречаешь того, кто тебя спасает, либо спасаешь сам себя. В противном случае у тебя два выбора: либо красиво умереть в 27, либо отвратительно сдохнуть после пятидесяти. Понимаешь, о чем я?
Они не говорили тогда ни о ком конкретном, но где-то глубоко внутри, там, куда Эзра заталкивал все свои реальные драмы, ему хотелось, чтобы Колин был тем, кто придет и спасет его. Умом он понимал, что это невозможно, он был готов ко всему, он с самого начала окрестил все это лишь как секс, а теперь, когда тот уехал, оказалось, что вернуться к прошлой жизни и сделать вид, что ничего не произошло, было бы дикостью. Для этого и требовалась перезагрузка, которая, блядь, состояла из алкоголя, наркоты и секса. Другому современная культура его не научила, чего уж там.
Потом начались сьемки Флеша. Работа спасала, отвлекала от мыслей, от отсутствия звонков и сообщений на телефоне. Новые коллеги оказались прикольными. Было весело расспрашивать Галь про Израиль и отпускать сальные шуточки насчет совершенности Джейсона, танцевать стриптиз в костюме Флеша, в перерывах между съемками играть с группой и делать прочую забавную хуйню.
А потом пришло сообщение о том, что промо-тур к "Тварям" начнется 13-го октября, тут же, в Лондоне.
Чтобы не сорваться окончательно, на оставшийся месяц Эзра уехал к родителям.
- Какого черта ты приперся?
- Не говори, что не скучал. Ты весь вечер глаз с меня не сводишь и провоцируешь своими улыбками... Ты, блядь, себя в зеркало вообще видел? Какой же ты охуенный, малыш мой, сладкий мальчик...
Фаррелл прижимал его к стенке и шептал, обжигая дыханием кожу на шее, шаря ладонями под его футболкой, заставляя его тело против воли разума выгибаться и подаваться навстречу этим ласкам. Эзра ненавидел себя за это, за то, что не мог ему противостоять, не мог просто въебать ему по роже и послать на хуй. Да и... Это бы значило, что он ревнует, а его все произошедшее сегодня вот вообще никак не задело.
Никак, блядь.
Они оба ничего друг другу не были должны - он повторял себе это миллоны раз, как мантру, как заговор, все еще веря, что рано или поздно он начнет действовать. Не надеялся же он в самом деле что после полугода молчания Колин кинется ему в объятия и начнет жарко раздевать при всех? Что признается ему в вечной любви? Да бред, конечно. И имидж.... Именно имиджем оправдывался мужчина сейчас, объясняя, почему провел весь вечер с какой-то смазливой длинноногой дамой, уведя ее в итоге к себе в номер и проведя с ней там еще некоторое время, пока Эзра хлебал алкоголь прямо из горла в темноте своей комнаты, хороня свои наивные представления о мире.
- Ебать, Фаррелл, ты совсем совести не имеешь. Ты что, оставил эту девушку у себя в номере, а сам съебался сюда? Ты охуел?
- Охуел. С ума сойти как хочу тебя, - согласился он и хотел было поцеловать Миллера, но замер, принюхиваясь, а потом больно укусил его в изгиб шеи. - Ты пил... Вино... Красное, да? Бля, малыш, ты просто ебучий грех, ты даже не представляешь, какой ты...
- Пил? Да, блядь, пил. Что, не будешь целовать меня теперь? Может, блядь, пойти еще рот помыть? - взвился Эзра, теряя самообладание, все-таки выворачиваясь из прочного захвата мужчины. Истерично смеясь, он отпрыгнул к двери, ведущей на балкон, благо номер был большим, а погода на улице - очень классной, теплее обычного для Англии в это время года. Распахнув дверь и раздвинув шторы, чтобы воздух заходил внутрь, Миллер взял со стола готовый косяк и подкурил, нагло смотря на застывшего на входе Фаррелла. - Что ты так смотришь? Ты сам в душе-то был после того, как ебал чужую тетку? Рот помыл, прежде чем приходить сюда и лезть ко мне? Да от тебя пиздой на километр разит... Ты, блядь, совести не имеешь. Должны же быть хоть какие-то рамки! Ты не можешь ебать девочек и мальчиков, а потом приходить ко мне после полугода молчания и делать вид, что...
- Девочек. Я сплю только с женщинами. В моей постели до тебя много лет не было мужчины.
- После Джареда? - выпалил Эзра и тут же зажал себе ладонью рот, замирая от ужаса того, что сейчас сказал, и еще больше испугавшись внезапного осознания, что если он единственный мужчина в постели Колина за последние дофига лет, то это что-то да значит. - Прости! Колин, прости, я не хотел...
Колин промолчал. Отвернулся было к двери, провел рукой по волосам, потер уставшие глаза. А потом достал из пачки сигарету и, подкурив, сделав пару затяжек, подошел к парню, тронул пальцами его подбородок, заставляя поднять голову, и посмотрел в глаза.
- Было бы глупо предположить, что есть что-то, чего ты обо мне не разузнал, прежде чем прыгнул ко мне в койку.
- Я не... - возмущенно начал Миллер, но мужчина нахмурил брови, и тот послушно заткнулся.
- Ты нетрезв, ты сейчас совершенно не можешь контролировать свои эмоции. И этот приступ ревности, и все, о чем ты думаешь сейчас - все слишком очевидно, все написано у тебя на лице, малыш. Давай я помогу тебе: да, ты правильно думаешь, в моей трезвой жизни не было мужчины, кроме тебя, и до тебя я был уверен, что никогда и не будет. Что это значит? То, что ты охуенный, ты красивый, ты талантливый маленький сучонок, и я хочу ебать тебя, пока ты не потеряешь сознание, хочу, чтобы ты кричал, умолял меня продолжать. А больше всего я хочу твой рот. Я, блядь, без ума от твоего рта, я не знаю даже, чего я больше хочу, трахать его или целовать. Кончай эту истерику, давай лучше займемся любовью. Если тебе кажется, что от меня чем-то там пахнет - хотя да, я мылся перед тем как к тебе прийти, я не конченный козел, - давай я еще раз схожу в душ, без проблем.
Эзра только помотал головой. Говорить не хотелось, поэтому он молча достал из пальцев Фаррелла тлеющую сигарету, затянулся и затушил ее в пепельнице. Краем глаза отмечая, что мужчина внимательно следит за ним, он стянул с себя футболку, откинув ее на пол, и замер, думая, что же делать дальше. С одной стороны, хотелось прямо сейчас заняться с ним сексом, а с другой... В голову внезапно закрались сомнения: а вдруг у него и правда вкус вина на губах? Вдруг так нельзя, если ты в завязке? Он ничего об этом не знал, а спрашивать вот так открыто, лезть человеку в душу после того, как накинулся на него без причины, он совершенно не собирался.
Колин решил все за него, подойдя вплотную и поцеловав. Эти поцелуи всегда действовали на них обоих как триггер. Если до того еще можно было держать себя в руках, то как только их губы соприкасались, начинался глобальный пиздец. Руки, губы, сладкий шепот мужчины на ухо в перерывах между поцелуями - он бы не преувеличил ни грамма, сказав, что за время их предварительных ласк он тек, как похотливая сука, потому что этот мужчина делал с ним что-то нереальное. И Фарреллу определенно нравился результат - казалось, он обожает медленно ласкать парня сквозь промокшие трусы, а потом, опустившись ниже, долго вылизывать его член, сосать, и, только заставив Эзру кончить, он расслаблялся и приступал ко второму раунду. Так же было и в этот раз, только все ощущения были еще слаще, чем Миллер их помнил, возможно, сказывалась долгая разлука (хотя, черт, у него был секс буквально пару дней назад!), но сегодня, стоило Колину, устроившись между его ног, обхватить губами сочащуюся головку его члена, как он, выгнувшись всем телом и кусая себя за пальцы, чтобы не кричать, кончил прямо в рот мужчине.
- Мой сладкий мальчик, - донесся до него хриплый шепот мужчины, и Эзра смущенно закрыл лицо руками, все еще легко вздрагивая после слишком быстрого оргазма. - Теперь я вижу, как ты скучал, мой маленький. Я тоже скучал... Перевернись на живот, я покажу тебе, как...
Эзра забыл все слова на свете, когда язык мужчины коснулся его ануса. Все, кроме имени своего любовника, которое он стонал снова и снова, прогибаясь все сильнее. Заведя руки назад, он сам раскрыл себя, придерживая свои ягодицы, и тут же почувствовал, как к языку Колина добавились и его пальцы. Это было просто невозможно выносить, сердце билось как сумасшедшее, тело то и дело пронзали слабые судороги удовольствия, член стоял как каменный, желая еще одной разрядки, а Фаррелл, словно не замечая состояния своего любовника, продолжал ласкать пальцами его простату, вылизывая нежную кожу вокруг, то и дело опускаясь чуть ниже, уделяя внимание подобравшейся мошонке.
- Колин... Колин! - Эзре казалось, что еще немного - и он потеряет сознание. Сделав над собой усилие, он вырвался из ласк мужчины, перевернулся на спину и отполз чуть выше по кровати. Тяжело дыша сквозь приоткрытый рот, пытаясь прийти в себя, он посмотрел на него и в тот момент понял, что весь его мир, безграничный и счастливый, каким он считал его когда-то, сейчас сузился до размеров этой самой кровати, до глаз его мужчины, до его полного теплоты, нежности и страсти взгляда.
А Фаррелл будто понял все без слов. Быстро надев презерватив, он накрыл парня своим телом и одним плавным движением вошел в него по основание, начиная медленно, размеренно двигаться, лаская губами его губы и шею, то и дело проводя пальцами по скулам, заглядывая в глаза. Миллер плавился от всего этого, обнимая мужчину руками, ногами, царапая его спину короткими когтями, покрывая поцелуями плечи... Он не помнил, когда в последний раз его кто-то так же нежно любил. Раньше их с Колином секс бывал грубым, бывал горячим, но таким, как сегодня - никогда. Чтобы Эзра сходил с ума от нежного секса в миссионерской позе в кровати? Смешно сказать, но это было так.
Надолго их обоих не хватило. Первым кончил Фаррелл, и, не разрывая поцелуя, быстро, в две руки, они вдвоем довели Эзру до оргазма. А потом они очень долго обнимались. Фаррелл, непривычно тихий, молча курил, а Эзра слушал, как бьется его сердце, и думал о том, что, наверное, нужно перестать врать самому себе о том, что ничего не чувствует, о том, что это просто секс. Он был влюблен по уши и безумно зол на себя за такие чувства, а также за то, как повел себя в начале вечера.
- Прости меня, - пробурчал он, утыкаясь носом в шею мужчины и вдыхая запах его кожи. - Ты прав, я действительно ревную, и это ужасно.
- Мне очень приятно, что ты ревнуешь, - Эзра не видел лица мужчины, но услышал в его голосе улыбку и сам улыбнулся, когда его поцеловали куда-то за ухом. - Тем более, у тебя была причина. Это не самый лучший мой поступок, малыш, но... Все мои ребята просекли про нас еще в прошлый раз. Я уверен, твои тоже, а мне вовсе не хочется завтра в новостях увидеть статью о том, что Колин Фаррелл бегает к Эзре Миллеру в номер с пироженками и, блядь, цветочками.
- Я как-то не заметил ни "блядь-цветочков", ни пироженок, - пробурчал парень, садясь на кровати и подкуривая сигарету. - Если тебя это так беспокоит, мы могли бы провести пару часов вместе на улице или еще где-то специально, чтобы все подумали, что мы просто друзья. Тогда то, что ты "бегаешь" ко мне, было бы логичным. Хотя, по-моему, это полная хуйня. Мы проводили много времени вдвоем еще до того, как начали спать. Нам же... Мне было интересно с тобой.
- "Было"? А сейчас - нет?
Он задумался, глубоко затягиваясь и выдыхая сигаретный дым в сторону. С одной стороны, он мог открыть рот и высказать Колину все, что накопилось в нем за последние полгода, за которые единственной их перепиской было поздравление с днем рождения от Эзры и короткого «Спасибо, пацан» от Фаррела. Его самого никто ни с чем не поздравлял, не звонил, не писал... И после всего этого его просто взяли и трахнули. Охуенно трахнули, но блядь!.. Можно было это все сейчас высказать, но ему казалось, что это было бы неправильным, и каким-то истеричным, что ли, а сцен на сегодня обоим хватило. Тем более рядом с этим мужчиной ему всегда хотелось казаться взрослым и рассудительным, а не избалованным истеричным подростком. Поэтому он ответил медленно, тщательно подбирая слова, уставившись взглядом в пепельницу, в которой пытался тщательно затушить окурок:
- Мне всегда с тобой интересно. Мне просто жаль, что сейчас мы постоянно то и делаем, что трахаемся. Мое отношение к тебе не основано на сексе, и мне жаль, что мы не нашли время на общение за те полгода, что не виделись.
Колин удивленно вскинул брови, но согласно кивнул:
- Справедливо. Что ж, мне сегодня рано или поздно надо будет вернуться в номер, но пока, я думаю, у нас есть еще некоторое время. Иди ко мне и расскажи, какие сладости ты любишь, я вдруг понял, что совсем ничего об этом не знаю.
Эзра рассмеялся и, убрав с кровати пепельницу, снова тесно прижался к своему любовнику, наслаждаясь его объятиями и нежными прикосновениями. Они долго говорили, а потом парень сам не заметил, как уснул. Разбудил его стук в дверь. Судя по свету за окном, было уже утро, хотя в Лондоне осенью не всегда можно было знать наверняка, утро ли это или середина дня. Кое-как натянув на себя штаны, он пошел открывать...
... Служащий отеля, объявив, что это "для мистера Миллера", передал ему большой букет белых роз и коробку из французской кондитерской.
Декабрь наступил как-то очень незаметно. Вокруг одновременно происходило очень много всего и не происходило ничего. Интервью, концерты с группой, посиделки с друзьями, работа над новыми песнями, какие-то новые креативные идеи, вечеринки, семья... Все очень закрутилось. Сладкая приятная рутина, много интересных дел, новые люди, полезные знакомства - все это поглотило Эзру с головой, не оставляя времени на ненужное самокопание. Только периодически, оставаясь наедине с собой, глядя на тлеющий огонек сигареты в руках, он перебирал в голове воспоминания. Словно маленькая Мари, перебирающая свои новые игрушки, задерживающая взгляд на маленьком, уродливом человечке, знающая что-то такое, что ведомо только ей, а остальным, даже если и сказать, они не поверят. Впрочем, если он правильно помнил Щелкунчика, Мари как раз рассказала. Сам же он предпочитал держать все в себе, лишь иногда вспоминая о том, что нельзя было назвать иначе, кроме как чудесным, волшебным сном.
Завертевшись, он не заметил как улицы окрасились рождественскими огоньками, как погода резко упала ниже нуля. Кажется, он так и плыл бы по этому несущему его течению, если бы не позвонила Сайа с вопросом о том, что он купил родителям на праздники? На "Chrismukkah", сказала она, и Миллеру показалось, что сестра вылила на него ебучее ведро ледяной воды, прямо через телефон - традиция отмечать праздники всей семьей была буквально святой в их доме, а он, занятый черт знает чем, чуть было все не проебал.
Разумеется, про подарки он забыл, но сестра со своим звонком успела как раз вовремя, так что утром 24-го декабря он, с набитым кульками рюкзаком, сидел в поезде домой. Удобнее было бы позвонить в службу такси и заказать машину, но, учитывая близость сочельника и пробки на дорогах, быстрее явно было на поезде. Надвинув капюшон куртки так низко, как только возможно, он затерялся в толпе. А уже подъезжая к своей станции, вдруг ощутил вибрацию телефона в кармане и ответил не глядя, будучи уверенным, что это опять потерявшая его сестра, звонившая уже не один раз за сегодня.
- Блядь, да сколько можно трезвонить? Я еду!
- Кхм... Видимо, я не угадал с моментом.
Миллер замер, не зная, что делать и говорить. Голос в трубке не мог принадлежать никому, кроме мужчины, о котором он запрещал себе думать, он узнал бы его среди миллиона, но на всякий случай, все-таки оторвал мобильник от уха, чтобы взглянуть на экран. Так и есть, это был он.
- Колин... Я... Господи! Я могу перезвонить тебе буквально через десять минут?
Говорить в поезде, набитом людьми, не хотелось, и, получив от мужчины согласие и заверение, что он будет ждать звонка, Эзра нажал на кнопку отбоя и прикрыл глаза. Это не могло быть правдой. Сердце бешено билось, мозг тут же нашел миллионы причин, по которым Фаррелл мог звонить ему 24-го декабря, как раз перед Рождеством. Почему-то появилось очень плохое предчувствие, ощущение тревоги, казалось, что из вагона выкачали воздух и стало тяжело дышать. На платформу он почти вывалился, и, выйдя из станции, несмотря на холод на улице, сел прямо на землю, подкуривая самый сильный из закрученных ранее косяков и набирая номер телефона.
- Прости. Я ехал к родителям, сестра заебала, поэтому я так ответил. А в поезде говорить не хотел. Я так рад, что ты позвонил...
- Я все ждал, когда ты позвонишь, - в голосе мужчины слышалась улыбка, и, прикрыв глаза, Эзра представил себе лицо мужчины, мелкую сеть морщинок и лукавые искры в его взгляде. На душе стало теплее, тревога отступила, хотя, возможно, все дело было в марихуане, а он просто навыдумывал себе какой-то хуйни. - Помнишь, мы договаривались держать связь? Теперь я могу устраивать тебе скандалы за то, что ты все похерил.
- Ты... охуел? - выпалил Миллер, расхохотавшись. - Колин... Я до сих пор не верю, что это ты. Я так соскучился... Можно, я приду домой и позвоню тебе с видео? Очень хочу тебя видеть... Ты где, кстати?
- А как же простое человеческое общение? Видеть он меня хочет, ну-ну... - продолжил смеяться мужчина, но потом его голос посерьезнел. - Я... Где я, это хороший вопрос. Я в Штатах. Должен был вот лететь домой, но мой рейс отменили, у нас там какие-то ебеня с погодой. И я подумал о тебе... О том, что это могло бы быть очень мило, что тебе бы понравилось. Я, ты и ночь Рождества.
- Мне очень, очень нравится! Но... Я вот только приехал к родителям. Мы всегда отмечаем Хануку вместе, это традиция...
- Черт, да... Ханука, как я мог забыть! Ладно, пацан, забей. Просто хотел тебя увидеть.
- Ну, Chrismukkah. Елка у нас тоже есть, - он смущенно пожал плечами, будто собеседник мог его видеть, а потом выпалил, не думая дважды. - Колин, приезжай. Это моя семья, они ни слова тебе не скажут, они очень приветливые люди. Пожалуйста...
Фаррелл молчал, а Эзра продолжал нести какую-то херню, уговаривая его, расписывая все прелести этой идеи. Его понесло окончательно, так что если бы мужчина сейчас сказал "нет", он бы, наверное, не пережил. Тем более, что было чувство, будто что-то произошло, что-то плохое. Колин никогда раньше так не показывал своих чувств, не говорил о том, что хочет видеть Эзру, что вот прямо сейчас, и романтика, и прочая хуйня... Ощущалось, что этот порыв неспроста, и Миллеру обязательно надо было увидеть его сегодня, чтобы понять, что все в порядке.
- Ладно, пришли мне адрес. И напиши, что купить твоим родителям, я не приеду с пустыми руками.
Ну чем еще это было если не ебучим Ханукальным чудом?
- Я не планировал на сегодня знакомство с родителями, но вроде все прошло хорошо, что скажешь? - когда Эзра вышел из душа, Колин уже лежал на его кровати, одетый в умилительную пижамку с оленями, которую ему подарили родители парня. Он немного нервно крутил в пальцах пачку сигарет, явно не зная, куда ему курить, так что, закончив вытирать волосы и отбросив полотенце в угол комнаты, Эзра достал из ящика комода пепельницу и немного приоткрыл окно. Потянулся было за косяком, но одернул руку, обещая самому себе, что больше никогда не будет курить траву при мужчине.
- Скажи, ты предупредил всех, чтобы не пытались наливать мне спиртного?
- Это было так заметно?
- Это было... - Фаррел вздохнул и, так и не найдя слов, притянул Эзру к себе, крепко обнимая поперек груди и утыкаясь губами в изгиб его шеи.
На окне его комнаты мигала разноцветными огоньками рождественская гирлянда, противоположную стену освещал слабый свет ночника, и было, в общем-то, не слишком романтично и немного некомфортно: он неудобно сидел, но боялся подвинуться, боялся, что спугнет что-то, что было в воздухе именно сейчас, именно в этот момент.
- Колин, - тихо позвал он. - Расскажи мне, что случилось?
- Это долгая история, - улыбнулся Фаррелл. - Знаешь, я не слишком люблю Рождество. Праздники - это всегда сложно, когда у тебя, в общем-то, дружная семья, но двое детей от разных женщин, и все твои мысли заняты тем, что два мальчика отмечают этот праздник без отца, потому что их отец - долбоеб. Я не могу быть со всеми одновременно, поэтому всегда выбираю быть с родителями, а детей навещаю потом, привожу подарки, разумеется, посвящаю каждому столько времени, сколько могу. Но это тяжелый период, и не меняет того факта, что так как есть, не должно быть. Но дело не в этом, малыш. Ты спрашиваешь, что случилось? Понимаешь, я не умею всего этого... Отношения... Оба раза, когда мне казалось, что умею, что у меня получается, закончились ничем, и итог один – тот, с которого я начал. И я обещал себе, что больше никогда не ввяжусь ни во что подобное, что так будет проще всем. А потом...
Он поцеловал Эзру в щеку и отстранился, вставая на ноги и подходя к приоткрытому окну, подкуривая сигарету и глядя куда-то на улицу. А парень так и остался сидеть, замерев, боясь сказать хоть слово, помешать чем-то, сбить его. Все то, о чем говорил Колин, казалось безумно важным, тем более что на настолько личные темы они никогда не говорили, намеренно избегая их, стараясь не слишком углублять все то, что их связывало.
- А потом я встретил тебя, - продолжил Фаррелл, все еще не поворачиваясь, но в отражении окна парень увидел, как тот улыбается какой-то очень странной улыбкой, которую он видел на его лице впервые. - Ты солнце, ты знаешь это? Ты зашел в комнату, ты был убитый, о чем тут же сообщил и улыбнулся. А потом... Ты изводил меня своими вечными повторениями текста, желанием отрепетировать отрезок снова и снова. Ты действительно потрясающий человек, малыш. Если бы ты меня не изводил тогда, я бы не узнал, какой ты на самом деле, я бы продолжил видеть этот твой образ гениального раздолбая, всего такого из себя одухотворенного. И когда ты предложил переспать с тобой... Я умолял себя не делать этого. Я говорил себе, что это пропасть, что я сорвусь в нее так или иначе, что ты пьешь и принимаешь наркотики, и все это в опасной близости рядом со мной до добра не доведет. Когда я пришел к тебе тогда, уже под утро я ненавидел себя, но не мог не прийти. И тогда, в те полгода после, за которые ты на меня обиделся, я не звонил, потому что жутко боялся, что ты окажешься моим новым наркотиком, с которого я уже не смогу соскочить. И я до сих пор боюсь. Потому что сорвался тогда, как только тебя увидел.
- Колин... - Эзра поднялся на ноги и, подойдя сзади, нежно обнял мужчину, забираясь ладонями под рубашку новогодней пижамы, касаясь его горячей кожи и очень осторожно, нежно гладя, словно успокаивая. - Мне тоже страшно, если тебе станет от этого легче. И я понимаю, о чем ты. Не говори ничего, если думаешь, что так будет лучше.
- Я был идиотом, малыш, - Фаррелл накрыл пальцы парня на своем животе и легко сжал, все еще не оборачиваясь, затягиваясь сигаретой и выпуская воздух в приоткрытую щель окна. - Я много раз видел, как ты сдерживаешь себя, как разрываешься между желанием сказать мне то, что ты чувствуешь, и пониманием того, что ты наверняка об этом пожалеешь. Я читал тебя как раскрытую книгу, веришь или нет, а вот себя как-то пропустил. Запретил себе чувствовать и думать и чуть не потерял тебя навсегда. А вот вчера... Я только вчера все понял, представляешь? Я проснулся в постели с кем-то, и еще до того, как понял, кто со мной и что происходит, я назвал ее твоим именем. Мне очень хотелось, чтобы это был ты. Но я все еще ужасен в этом и совершенно не уверен в том, что я могу тебе обещать, а что - нет.
Миллер задумался. Отстраняясь, он тоже достал сигарету и закурил, садясь на подоконник и оказываясь таким образом лицом к мужчине. Под глазами того залегли тени: из-за этого и нахмуренных бровей его взгляд казался совсем черным, нечитаемым, но Эзра знал, чувствовал каким-то образом, что тот смотрит с теплом и нежностью. Да, все, о чем он говорил, все так и было. И желание признаться в любви, и понимание, что это все только усложнит... Сколько раз, кончая в его руках, он чуть было не выкрикивал эти три слова? Да дохуя. Но отношения... Это тоже была совершенно не его стихия.
- Давай не будем друг другу ничего обещать, ладно? - сказал он, пожимая плечами и беря мужчину за руку, поглаживая большим пальцем тыльную сторону его ладони. - Мы оба пиздец как заняты, логично, что ничего нормального из этого не выйдет, но я хочу, чтобы ты время от времени был рядом. И не только как любовник, но и как... Ты мне очень дорог. И очень понравился моей семье.
Колин кивнул, и Эзра растянул губы в счастливой улыбке. Эта ночь и вправду для него была волшебной. Видимо, из-за того, что отмечали сразу два праздника, в которые должны случаться чудеса, а может, его хранили еще какие-то высшие силы, складывая время и удачу так, чтобы то, что казалось с самого начала плохой задумкой и проигрышным вариантом, в итоге получилось, да еще и как! Услышать от Колина больше, чем услышал сегодня, он не надеялся никогда. Это было лучше, чем все признания в любви, которые он слышал, о которых писали в книгах, пели в песнях... Это было настоящим, взаимным, гармоничным и принадлежащим только им двоим. И сегодня ночью он впервые мог больше не сдерживаться, не зажиматься, не скрываться, а любить этого мужчину, принимая его со всеми недостатками, зная, что тот принимает его так же.
- Ну что, - спросил он, подставляя лицо под россыпь нежных поцелуев. - Рождественский секс в доме моих родителей?
- Да, - рассмеялся тот и пользуясь тем, что парень спрыгнул с подоконника, звонко шлепнул его по попе. - Ханукальный секс.
А теперь могу.
Название: Kairos*
Автор: pierrot*
Бета: Бессмертный Пончик
Фандом: Фантастические твари и места их обитания/ RPS
Пейринг: Колин Фаррелл/Эзра Миллер
Рейтинг: NC-17
Жанр: romance, PWP
Размер: мини, 7600 слов
Предупреждения: много мата и наркотиков.
Саммари: поймать правильный момент и заявить о своих желаниях? да запросто! а вот что делать со всем этим после, особенно если секс без обязательств переростает в нечто большее, у чего по определению не может быть хорошего конца?
A/N: * Kairos (greek) - неуловимый миг удачи, который всегда наступает неожиданно, и поэтому им очень трудно воспользоваться. Так же один из дневнегреческих богов времени, справедливо распоряжающийся удачей и позволяющий тем, кто ее заслужил, поймать благоприятный момент и воспользоваться им.
Посвящение: моей дорогой бете на новый год. дарлинг, наверное, если бы не ты, я бы так не горела. пусть 2017й полыхнет.
* * *
За окном уже занимался рассвет, небо, черное, с низко опустившимися тучами, слегка розовело, хотя, может, ему это казалось. Прошлым вечером он слишком много выпил, и курил куда больше, чем обычно - ему было весело, его несло на крыльях этого веселья, и казалось, он может нагнуться, провести пальцами по водяной глади, а потом выровняться, раскинуть руки в разные стороны и счастливо засмеяться, плотно сжимая ногами несущего его гиппогрифа... Хотя нет, галлюциногены он принимал редко, и это определенно был не тот случай, а Гарри Поттер был совсем не его сказкой, хотя нельзя сказать, что он не мечтал когда-то...
Эзра скривился, осуждая себя за наивные фантазии, поморщился от головной боли и провел языком вдоль только что закрученного косяка, склеивая бумагу. Это должно было помочь, всегда помогало. Закутавшись поплотней в одеяло, он приоткрыл окно и сел прямо на край подоконника. На улице накрапывал дождь, и за те пару минут, что он возился с травкой, розовый просвет на небе снова затянуло тяжелыми тучами. Будто кто-то взял и отменил сегодняшнее утро в Лондоне.
- А все потому, что кто-то плохо себя вел, - прошептал он, закидывая голову и сладко затягиваясь.
Он бы не решился на это трезвым. Имидж имиджем, но подойти к человеку почти вдвое старше, профессиональными и личными качествами которого он восхищался чуть ли не с детства, с которым ему выпала честь работать и которого выпала честь узнать ближе, как коллегу... В общем, подойти к Колину Фаррелу и сказать в лоб, что хочет его - это было слишком даже для Эзры. Но что-то обрывалось у него внутри каждый раз, когда он смотрел на этого мужчину, заставляло чуть ли не дрожать коленки. Боже, как он ненавидел себя за это! Все двадцать четыре года избегать ответственностей, привязанностей, чувств, ярлыков для того, чтобы однажды увидеть, как другой человек смеется, и пропасть.
Разумеется, он говорил себе, что давать название всему происходящему с ним было бы глупым и неправильным. Любовь была совершенно другим чувством, скорее сродни психическому заболеванию, он читал об этом в умных книжках и, придерживаясь именно этой теории, думал, что смог бы узнать, стоило бы ей с ним приключиться. Нет, это было банальное физическое желание, просто ранее он не встречал кого-то, кого бы одновременно и безумно уважал, с кем бы мог говорить обо всем на свете и кто бы мог одним взглядом унести ему мозг, заставив яростно дрочить полночи, уныло кончая себе в кулак.
В итоге он набрался. Все отмечали окончание съемок, было в самом деле очень весело и, конечно же, немного грустно от того, что все закончилось. Для него на время, ведь была вторая часть, а потом, возможно, и третья, если Джоан не решит прибить беднягу Криденса раньше. А вот для мужчины, который в момент, когда Миллера осенила эта мысль, сидел в мягком кресле и, смотря каким-то глубоким взглядом вникуда, автоматически стряхивал пепел с тлеющей в легко подрагивающих пальцах сигареты, - вот для этого мужчины это был конец их волшебного пути. И в тот момент Эзра понял, что все, что есть у них впереди - это короткие несколько недель промо-тура, после которых он потеряет его, возможно, навсегда.
С самого начала между ними была какая-то странная химия. Точнее, с самого начала он бегал вокруг Колина, как какая-то сумасшедшая чирлидерша, а тот только улыбнулся очень искренне и открыто и, запустив пальцы в свои волосы, смешно свел брови на переносице, сказав, чтобы Эзра переставал себя так вести, потому что это он, Фаррелл, много слышал о парне и рад наконец с ним поработать. У Миллера отпала челюсть, в чем он тут же признался, и они проговорили несколько часов ни о чем и обо всем на свете. Наверное, так все и началось. Сексуальное напряжение появилось немного позже. Эзра чувствовал на себе взгляд мужчины, но, блядь, это был чертов Колин Фаррелл, который имел репутацию человека, трахающего все, что движется, а сам Миллер никогда паинькой не был, так что очевидно, что тот смотрел. Видимо, этот факт в итоге и подтолкнул парня к тому, чтобы, хорошенько набравшись вчера, отловить Колина в лифте, когда он поднимался в свой номер, и прямо в лоб спросить:
- Хочешь пригласить меня к себе в номер?
Видимо, это было ошибкой. Они молчали три этажа вверх. Колин рассматривал ковер в лифте, а Эзра - туфли Колина. Лишь когда раздался звоночек и лифт плавно остановился на нужном этаже, мужчина, уже собираясь выйти, придержал дверь и, поднимая какой-то очень странный взгляд неожиданно совсем темных глаз, спросил:
- Зачем?
- А почему нет? - Миллер нахально вскинул подбородок и сложил руки на груди, подсознательно отгораживаясь, защищая себя, готовясь вот-вот получить резкий отказ.
Но отказ как таковой так и не прозвучал. Фаррелл лишь как-то очень обреченно, устало потер руками лицо и, покачав головой, все же бросил, выходя из лифта:
- Спокойной ночи, пацан.
Это было четыре часа назад.
За это время Эзра успел принять душ, полежать в кровати, переворачиваясь с одного бока на другой, поотвечать на сообщения Джоша и сестер в телефоне, протрезветь, и вот теперь он встречал типичный лондонский рассвет, накуриваясь снова, пытаясь расслабиться, чтобы в оставшиеся несколько часов до того, как зазвенит ненавистный будильник, все же попытаться уснуть.
Последняя затяжка обожгла губы и горло, и он закашлялся, тихо матерясь. Зато травка сделала свое дело, видимо, дилер не обманул, говоря, что именно этот сорт помогает при проблемах со сном. Он уже много лет курит свою "белоснежку", которая помогала справляться со стрессами, вечными мигренями и еще довольно внушительным списком его расстройств. Бессонница к ним добавилась недавно, а против этого нужен был совсем другой сорт. Лондонский дилер оказался парнем что надо, побочных эффектов от его травы не наблюдалось, и работала она как следует: уже закрывая окно, он чувствовал, как мысли в голове текут вяло и явно в сторону от того, что его действительно волновало. Настроение тоже улучшилось и, устраиваясь поудобнее в постели, закрыв глаза, он подумал о том, что в конце концов он попытался, так что жалеть ему не о чем. А вот Фарреллу - есть.
Не успел он додумать эту мысль, как в дверь его номера постучали. Сначала тихо, осторожно, а потом уже уверенней.
Закатив глаза и гадая, кого там могло принести так рано в его законный выходной, да еще и после бурной гулянки, Эзра встал и, кое-как накинув на голое тело гостиничный халат, босыми ногами прошел к двери, тут же распахнув ее.
- Так и думал, что ты не спишь, - в дверях стоял чертов Фаррелл в джинсах и расстегнутой на груди рубашке. Эзра позволил себе наглость как следует осмотреть его, все равно свое главное желание он уже озвучил, что было терять? А мужчина, рассматривая его в ответ, тем временем продолжал: - Пришел спросить: насколько ты был обдолбан, когда предложил мне переспать с тобой?
- Сильно, - признался он, расплываясь в улыбке. Значит, не одного его последние несколько часов мучил мысленный процесс, касающийся всего произошедшего сегодня и того, что могло произойти в будущем. Возможно, даже в ближайшем будущем, надо было только правильно себя повести. И, как назло, в голове не было ни единой связной мысли, все было как каша. "Ладно, импровизируем", - подумал Миллер и выпалил: - Сейчас я куда трезвее, если это важно. Но тоже не на сто процентов. Хочешь зайти?
- Если ты все еще не видишь причин, по которым нам не стоит этого делать...
Эзра тихо рассмеялся и отступил в сторону, пропуская Колина внутрь. Его вдруг охватила паника, он не знал, как вести себя дальше. Совершенно очевидно, что он не додумал свой довольно банальный, в общем-то, план завлекания старшего коллеги в постель. Наверное, часть его никогда не верила, что такое может случиться и сейчас, если бы пауза затянулась, он явно выставил бы себя не в лучшем свете. Но, к счастью, Фаррелл перенял инициативу и, притянув его к себе, нежно провел пальцами по скулам, осторожно касаясь губами его губ, будто давая шанс передумать и с криками вытолкать его за дверь. Ничего такого Эзра, конечно же, делать не собирался, все его тело отозвалось на этот поцелуй, и, тихо застонав, зарывшись пальцами в волосы Колина, он углубил поцелуй, делая его жарким, страстным, быстрым...
Как он оказался на кровати, без халата, полностью обнаженным, он не знал, да и вряд ли он заметил бы это, но пальцы не слушались, и джинсы Колина никак не хотели расстегиваться, поэтому ему пришлось отстраниться, чтобы раздеться самому, а Эзра воспользовался моментом, чтобы попытаться оценить ситуацию и рассмотреть своего любовника как следует. Красиво тело, немного нахмуренные брови, две морщины, перерезавшие лоб, резкие движения, тяжелое дыхание... Было похоже, что медлить тот не станет, и как только он потянул вниз джинсы, спуская их вместе с трусами, как только перед Эзрой качнулся довольно крупный полувозбуженный член, он резко дернулся, в панике подумав, что если он не позаботится о себе сам, то наверняка его просто порвут к чертям...
- Что такое? - Фаррелл тут же заметил это и замер.
- Смазка...
- Держи, - он вытащил из кармана джинс презерватив и одноразовый пакетик со смазкой и, кинув их рядом на кровать, поманил парня к себе. - Иди сюда, малыш.
Эзра судорожно вдохнул и послушно придвинулся ближе. В голове были одновременно и куча мыслей, и ни одной, а реальность почему-то сжалась до ощущения горячей кожи под пальцами. Он повел ладонями вниз, коснулся рукой члена мужчины, провел губами по его шее снизу вверх, до самого уха и, не удержавшись, прикусил мочку. Колину оказалось достаточно этого, и, подмяв парня под себя, он рывком раздвинул его ноги, устраиваясь между ними, покрывая влажными поцелуями его грудь, терзая соски. Эзре казалось, что он весь горит. Вроде обычные касания, ничего сверхъестественного, совершенно ничего, чего бы с ним не было раньше, но этот мужчина заставлял его чувствовать что-то нереальное, терять контроль, и это пугало. А чем больше это пугало, тем больше этого хотелось.
Смазка, совершенно по-блядски пахнущая клубникой, в итоге оказалась везде: на его пальцах, на пальцах Фаррелла, на животе... Он пытался растянуть себя сам, широко раздвинув согнутые в коленях ноги, позволяя Колину трахать его рот языком и плавясь от этих ощущений. Когда же он почувствовал, что к его пальцам добавился палец мужчины, а потом еще один, он понял, что все: либо он кончает прямо сейчас, либо они переходят к более решительным действиям, о чем тут же заявил, не разрывая поцелуя, а просто насаживаясь на пальцы и закидывая ноги на бедра мужчины.
Но у Колина, очевидно, были другие планы, хотя этот маленький маневр он разгадал моментально. Перевернув Эзру на живот одним движением, будто тот был ебучей пушинкой, а не довольно крепким парнем, он вздернул вверх его задницу и вошел в него на всю длину, с самого начала задавая быстрый ритм. Было больно, но в этом был какой-то свой, совершенно ненормальный кайф. Миллер стонал и прогибался, комкал простынь, кусал себя за пальцы, пытаясь оставаться в сознании, терся до боли возбужденным членом о простынь. Фаррелл тяжело дышал над ним, гладил его спину и комкал сильными пальцами ягодицы, наверняка оставляя синяки. А когда он, нагнувшись, провел языком вдоль позвоночника Эзры, тот не выдержал и, резко вдохнув воздух, дернувшись всем телом, кончил, пачкая простыни.
Момент, когда кончал Колин, Миллер проебал. Он сам не понял, как это произошло, но вроде он отключился, а пришел в себя уже в объятиях мужчины, лежа у него на груди, чувствуя, как по его заднице стекает чужая сперма.
- Ебать... Что это вообще было?
- Секс, - Фаррелл улыбнулся, прикрыв глаза. - Прости, я хотел чтобы все было совершенно не так.
- Ты хотел? - Эзра приподнялся, собираясь потянуться за травкой, чтобы закрутить косяк, но все тело моментально отозвалось болью, и он снова рухнул на грудь мужчине. - Блядь, это полная хуйня. Я ни хрена не соображаю. И я ни хрена не понял. Это надо повторить!
- Хорошо. Но на этот раз на моих условиях.
* * *
На следующий день Эзру ждал приятный сюрприз.
Утро началось просто кошмарно. Хотя утро – это, конечно, образно сказано, он проснулся в обед, один в постели, и только боль внизу поясницы напоминала о том, что засыпал он не один. Голова просто раскалывалась, в глаза словно насыпали песка. Накануне он так и не решил, что будет делать: вернется ли на пару дней домой или останется тут же, в Лондоне, ведь совсем скоро должны начаться сьемки Флеша, а потом промо-тур Тварей, вместе с Колином...
От мыслей о мужчине окончательно расхотелось вставать. Проснувшийся мозг разрывался между мыслями о том, как все будет теперь, и мыслями о том, как все было прошлой ночью. И если со вторым вопросов как таковых не было и все в принципе было ясно, то насчет первого Миллер даже не знал, с чего ему начинать думать. С того, кто теперь первый должен позвонить? С того, что вообще-то вполне в духе Фаррелла сделать вид, что ничего не было? С того, был ли тот серьезен, когда сказал, что будет второй раз?...
Все ответы на его вопросы пришли вместе с смс, которое он обнаружил, выйдя из душа. Увидев имя, высветившееся на экране, Эзра чуть было не подпрыгнул начав хлопать в ладоши, но, словив себя на желании сделать это устыдился и позволил себе лишь победную улыбку. Он открывал это сообщение, как дети снимают обертку с плитки шоколада - медленно, облизываясь от предвкушения.
"Эзра", - прочитал он и задохнулся, представляя, как Колин стонет его имя на выдохе. Вчера этого так и не случилось, или он просто не помнил, а ранее он не замечал, чтобы собственное имя, произнесенное этим мужчиной, вызывало в нем какие-то сверхъестественные чувства. Раньше. А сегодня у него моментально встал, и в голове вспыхнули одновременно множество образов тех ситуаций, когда Фаррелл мог бы стонать его имя. Довольно улыбнувшись и запустив руку в трусы, поглаживая себя, он дочитал сообщение до конца. А потом, перечитав его еще раз, откинулся на все еще расстеленную кровать и продолжил ласкать себя уже уверенее. В его голове, в тех образах, что он представлял, он отсасывал Колину. Тот лежал на кровати, прямо вот как он сейчас, а сам Эзра, устроившись между его ног, ласкал языком его член, пускал его за щеку, в горло, быстро всасывал в себя, чтобы затем снова поменять ритм, начиная медленно вылизывать, дразнить кончиком языка крайнюю плоть. Он был практически уверен, что сможет заставить его стонать. Он довольно неплохо сосал, не раз получая за это комплименты, так что теперь он просто обязан был испытать свои навыки на своем новом любовнике, и чем скорее, тем лучше.
Последний образ, в котором воображаемый Фаррелл все-таки выдохнул его имя, кончая ему в рот, стал финальным, заставляя его выгнуться и, тихо застонав, залить спермой свой живот. Полежав еще несколько минут, он все же заставил себя встать - безумно хотелось курить. Вытершись салфетками и подкурив косяк, он открыл окно и выглянул наружу. Ему казалось, что, улыбаясь, он словно улыбался всему миру о том, о чем знал только он, его любовник и эта ебанутая вселенная, которая все-таки решила дать им вдоволь натрахаться перед тем, как все закончится.
Колин должен был зайти за ним в пять.
* * *
Это было настоящее свидание. Очень романтичное и немного шаблонное, но Фаррелл пытался ломать стереотипы, делая это словно невзначай, совершенно спокойно, будто так и должно быть. В самом деле, кто сказал, что нельзя сначала есть мороженое, потом заниматься любовью в туалете музея, ужинать в шикарном ресторане, а потом дрочить друг другу в подворотне? Казалось, с ним возможно все. Миллер не помнил последний раз, когда он чувствовал себя настолько счастливым, настолько возбужденным и умиротворенным одновременно, при этому будучи полностью трезвым. Каждый раз, когда его руки автоматически тянулись к карману, чтобы достать косяк, Колин целовал его, затаскивая за угол, прижимал к какой-то стене... Они целовались долго, лаская друг друга губами, языками, пока совсем не оставалось воздуха в легких, и если бы не это, Эзре казалось, что они никогда не остановились бы.
- Когда тебе нужно уезжать? - был уже поздний вечер, даже скорее ночь. Они прогуливались вдоль реки по набережной, не боясь, что их увидят: погода была довольно мерзкой, дул пронизывающий ветер и накрапывал мелкий дождик, но они были настолько увлечены друг другом, что совсем не обращали на это внимания.
Остановившись, Фаррелл натянул капюшон куртки Эзры ему на голову и, игриво улыбаясь, сообщил, что очень беспокоится за обритые виски парня, не дай бог те замерзнут настолько, что волосы на них больше не вырастут. Миллер оценил и троллинг, и заботу, и поцелуй, который последовал за ними, а вот серьезное выражение на лице мужчины после и его следующий вопрос порядком напрягли.
- Мне не нужно, - после короткой паузы он просто пожал плечами, решая все на ходу, и воспользовавшись тем, что Фаррелл достал сигареты, вынул одну из его пачки и подкурил. - Я останусь тут же на съемки Флеша. Так что, грубо говоря, у меня чуть больше недели. А когда уезжаешь ты?
Оказалось, что у них впереди еще пять дней. Была бы воля Эзры, он бы все эти пять дней не выпускал мужчину из постели, но под давлением сильного ирландского авторитета его воля сворачивалась в крошечную трубочку, а потом складывалась еще в четыре раза, так что в некоторые моменты он даже чувствовал себя безвольной куклой. Чертовски счастливой безвольной куклой.
Заставить Фаррелла стонать свое имя удалось в тот же вечер, и это оказалось даже лучше, чем Миллер представлял. Они очень долго занимались любовью, и, в отличие от первой ночи, где все было очень быстро и хаотично, сейчас они оба, зная, что им некуда спешить, наслаждались друг другом, растягивая удовольствие. Тем более что похоть уже была утолена в течение дня несколько раз и в самых неожиданных местах, так что ночью в постели можно было не спеша исследовать тела друг друга, узнавая о чувствительных местах, о тех касаниях, которые вырывают сладкие стоны или заставляют смеяться от щекотки, а потом целоваться снова и снова. Эзре было очень тяжело оторваться от губ мужчины, и он понятия не имел почему. Да, он всегда любил предварительные ласки и прочие обнимашки, и было видно, что Колину это тоже очень нравится, но поцелуи... Ему хотелось кричать, стонать, кончать, а потом снова кричать от одних, блядь, поцелуев, и это вовсе не казалось нормальным. Делиться этими ощущениями с любовником он не спешил, было вообще до усрачки страшно делиться какими-то чувствами – все-таки Фаррелл был известен как личность, избегающая отношений, и любое проявление эмоций со стороны Эзры, которое не касалось секса, могло быть расценено как какая-то форма привязанности, что было категорически исключено.
В тот миг ему это даже нравилось: пять дней, а потом все, и никто ничего не усложняет. Сладкий сон, потрясающий опыт, который точно запомнится на всю жизнь. Эзра даже сам не понял, как так получилось, что все эти дни он оставался трезвым. А Колин... В ту, вторую их ночь, после долгого ленивого секса, Миллер, уже задремав, внезапно встрепенулся и спросил, уйдет ли тот снова среди ночи? В тот раз мужчина прижал его ближе, позволяя обнять себя руками и ногами, и тихо, перебирая волосы на голове Эзры, словно баюкая его, рассказал про свою бессонницу, про то, что ему очень тяжело засыпать в новых местах, тем более рядом с людьми, и прошлой ночью, например, он не спал вообще. Поэтому да, он уйдет, но позже, когда парень заснет, и тут нет ничего личного.
Утром, когда Миллер проснулся, Колин сладко спал у него в кровати, и от этого почему-то защемило в груди и захотелось поорать в окно.
* * *
"Перезагрузка", - сказал он сам себе, когда их пять дней подошли к концу. - "Мне нужна перезагрузка".
Он переехал в другой отель, где ничего не напоминало о Колине, пригласил друзей и, пока те добрались, был уже хорошо выпившим и курил второй косяк. Все было просто заебись: он смеялся, делал какие-то глупости, пил, курил, засыпал с кем-то, просыпался и снова пил... Это должно было пойти на пользу. Так он думал в те редкие моменты трезвости, в основном по утрам, когда голова жутко раскалывалась, а в висках, казалось, стучало чьим-то таким родным голосом "Эзра, малыш", который он резво заглушал, тут же нашаривая недалеко от себя бутылку с остатками алкоголя с предыдущего вечера.
- Очень много людей склонно к самоуничтожению, - говорил ему Фаррелл совсем недавно. Они говорили про имидж друг друга и как-то плавно перешли на зависимости и их причины. Эзра лежал, положив голову на колени мужчины, а тот курил, глядя куда-то в сторону. - Мне кажется, все те, кто склонны, они страдают от какой-то неполноценности, возможно, физической, но скорее эмоциональной. Они эмоциональные вампиры, что ли, хотя не обязательно... Понимаешь, это такая модель поведения, когда ты без конца наказываешь себя за то, на что ты способен или не способен морально. Вот представь, что тебе лет тринадцать. Все вокруг тебя скачут и рассказывают о любви и о том, как это прекрасно, когда мальчики любят девочек, а тебе так не кажется, тебе кажется, что не должно быть половых разделений вообще, так? И ты, зная все это, переживаешь определенный период, закапывая эти чувства и переживания глубоко внутри. И именно в этот период ты читаешь какую-то книгу или смотришь какой-то фильм, в котором главный герой переживает большую драму. И ты переносишь эту драму на себя, ты переживаешь несуществующее горе за главного героя, заглушая этим выдуманным горем свои реальные переживания. Ты сам не понимаешь, как ты начинаешь пить, курить, принимать наркотики... Потому что так делают люди в голливудских фильмах, когда они переживают драму, потому что это излюбленная модель поведения современности. И этим ты словно кричишь во все стороны, что ты переживаешь боль, что тебе больно, тебе плохо, ты нуждаешься в поддержке и любви, но тебя никто не слышит, потому что каждый занят собой. И ты проживаешь свою жизнь, творя какую-то хуйню, и если тебе везет, ты либо встречаешь того, кто тебя спасает, либо спасаешь сам себя. В противном случае у тебя два выбора: либо красиво умереть в 27, либо отвратительно сдохнуть после пятидесяти. Понимаешь, о чем я?
Они не говорили тогда ни о ком конкретном, но где-то глубоко внутри, там, куда Эзра заталкивал все свои реальные драмы, ему хотелось, чтобы Колин был тем, кто придет и спасет его. Умом он понимал, что это невозможно, он был готов ко всему, он с самого начала окрестил все это лишь как секс, а теперь, когда тот уехал, оказалось, что вернуться к прошлой жизни и сделать вид, что ничего не произошло, было бы дикостью. Для этого и требовалась перезагрузка, которая, блядь, состояла из алкоголя, наркоты и секса. Другому современная культура его не научила, чего уж там.
Потом начались сьемки Флеша. Работа спасала, отвлекала от мыслей, от отсутствия звонков и сообщений на телефоне. Новые коллеги оказались прикольными. Было весело расспрашивать Галь про Израиль и отпускать сальные шуточки насчет совершенности Джейсона, танцевать стриптиз в костюме Флеша, в перерывах между съемками играть с группой и делать прочую забавную хуйню.
А потом пришло сообщение о том, что промо-тур к "Тварям" начнется 13-го октября, тут же, в Лондоне.
Чтобы не сорваться окончательно, на оставшийся месяц Эзра уехал к родителям.
* * *
- Какого черта ты приперся?
- Не говори, что не скучал. Ты весь вечер глаз с меня не сводишь и провоцируешь своими улыбками... Ты, блядь, себя в зеркало вообще видел? Какой же ты охуенный, малыш мой, сладкий мальчик...
Фаррелл прижимал его к стенке и шептал, обжигая дыханием кожу на шее, шаря ладонями под его футболкой, заставляя его тело против воли разума выгибаться и подаваться навстречу этим ласкам. Эзра ненавидел себя за это, за то, что не мог ему противостоять, не мог просто въебать ему по роже и послать на хуй. Да и... Это бы значило, что он ревнует, а его все произошедшее сегодня вот вообще никак не задело.
Никак, блядь.
Они оба ничего друг другу не были должны - он повторял себе это миллоны раз, как мантру, как заговор, все еще веря, что рано или поздно он начнет действовать. Не надеялся же он в самом деле что после полугода молчания Колин кинется ему в объятия и начнет жарко раздевать при всех? Что признается ему в вечной любви? Да бред, конечно. И имидж.... Именно имиджем оправдывался мужчина сейчас, объясняя, почему провел весь вечер с какой-то смазливой длинноногой дамой, уведя ее в итоге к себе в номер и проведя с ней там еще некоторое время, пока Эзра хлебал алкоголь прямо из горла в темноте своей комнаты, хороня свои наивные представления о мире.
- Ебать, Фаррелл, ты совсем совести не имеешь. Ты что, оставил эту девушку у себя в номере, а сам съебался сюда? Ты охуел?
- Охуел. С ума сойти как хочу тебя, - согласился он и хотел было поцеловать Миллера, но замер, принюхиваясь, а потом больно укусил его в изгиб шеи. - Ты пил... Вино... Красное, да? Бля, малыш, ты просто ебучий грех, ты даже не представляешь, какой ты...
- Пил? Да, блядь, пил. Что, не будешь целовать меня теперь? Может, блядь, пойти еще рот помыть? - взвился Эзра, теряя самообладание, все-таки выворачиваясь из прочного захвата мужчины. Истерично смеясь, он отпрыгнул к двери, ведущей на балкон, благо номер был большим, а погода на улице - очень классной, теплее обычного для Англии в это время года. Распахнув дверь и раздвинув шторы, чтобы воздух заходил внутрь, Миллер взял со стола готовый косяк и подкурил, нагло смотря на застывшего на входе Фаррелла. - Что ты так смотришь? Ты сам в душе-то был после того, как ебал чужую тетку? Рот помыл, прежде чем приходить сюда и лезть ко мне? Да от тебя пиздой на километр разит... Ты, блядь, совести не имеешь. Должны же быть хоть какие-то рамки! Ты не можешь ебать девочек и мальчиков, а потом приходить ко мне после полугода молчания и делать вид, что...
- Девочек. Я сплю только с женщинами. В моей постели до тебя много лет не было мужчины.
- После Джареда? - выпалил Эзра и тут же зажал себе ладонью рот, замирая от ужаса того, что сейчас сказал, и еще больше испугавшись внезапного осознания, что если он единственный мужчина в постели Колина за последние дофига лет, то это что-то да значит. - Прости! Колин, прости, я не хотел...
Колин промолчал. Отвернулся было к двери, провел рукой по волосам, потер уставшие глаза. А потом достал из пачки сигарету и, подкурив, сделав пару затяжек, подошел к парню, тронул пальцами его подбородок, заставляя поднять голову, и посмотрел в глаза.
- Было бы глупо предположить, что есть что-то, чего ты обо мне не разузнал, прежде чем прыгнул ко мне в койку.
- Я не... - возмущенно начал Миллер, но мужчина нахмурил брови, и тот послушно заткнулся.
- Ты нетрезв, ты сейчас совершенно не можешь контролировать свои эмоции. И этот приступ ревности, и все, о чем ты думаешь сейчас - все слишком очевидно, все написано у тебя на лице, малыш. Давай я помогу тебе: да, ты правильно думаешь, в моей трезвой жизни не было мужчины, кроме тебя, и до тебя я был уверен, что никогда и не будет. Что это значит? То, что ты охуенный, ты красивый, ты талантливый маленький сучонок, и я хочу ебать тебя, пока ты не потеряешь сознание, хочу, чтобы ты кричал, умолял меня продолжать. А больше всего я хочу твой рот. Я, блядь, без ума от твоего рта, я не знаю даже, чего я больше хочу, трахать его или целовать. Кончай эту истерику, давай лучше займемся любовью. Если тебе кажется, что от меня чем-то там пахнет - хотя да, я мылся перед тем как к тебе прийти, я не конченный козел, - давай я еще раз схожу в душ, без проблем.
Эзра только помотал головой. Говорить не хотелось, поэтому он молча достал из пальцев Фаррелла тлеющую сигарету, затянулся и затушил ее в пепельнице. Краем глаза отмечая, что мужчина внимательно следит за ним, он стянул с себя футболку, откинув ее на пол, и замер, думая, что же делать дальше. С одной стороны, хотелось прямо сейчас заняться с ним сексом, а с другой... В голову внезапно закрались сомнения: а вдруг у него и правда вкус вина на губах? Вдруг так нельзя, если ты в завязке? Он ничего об этом не знал, а спрашивать вот так открыто, лезть человеку в душу после того, как накинулся на него без причины, он совершенно не собирался.
Колин решил все за него, подойдя вплотную и поцеловав. Эти поцелуи всегда действовали на них обоих как триггер. Если до того еще можно было держать себя в руках, то как только их губы соприкасались, начинался глобальный пиздец. Руки, губы, сладкий шепот мужчины на ухо в перерывах между поцелуями - он бы не преувеличил ни грамма, сказав, что за время их предварительных ласк он тек, как похотливая сука, потому что этот мужчина делал с ним что-то нереальное. И Фарреллу определенно нравился результат - казалось, он обожает медленно ласкать парня сквозь промокшие трусы, а потом, опустившись ниже, долго вылизывать его член, сосать, и, только заставив Эзру кончить, он расслаблялся и приступал ко второму раунду. Так же было и в этот раз, только все ощущения были еще слаще, чем Миллер их помнил, возможно, сказывалась долгая разлука (хотя, черт, у него был секс буквально пару дней назад!), но сегодня, стоило Колину, устроившись между его ног, обхватить губами сочащуюся головку его члена, как он, выгнувшись всем телом и кусая себя за пальцы, чтобы не кричать, кончил прямо в рот мужчине.
- Мой сладкий мальчик, - донесся до него хриплый шепот мужчины, и Эзра смущенно закрыл лицо руками, все еще легко вздрагивая после слишком быстрого оргазма. - Теперь я вижу, как ты скучал, мой маленький. Я тоже скучал... Перевернись на живот, я покажу тебе, как...
Эзра забыл все слова на свете, когда язык мужчины коснулся его ануса. Все, кроме имени своего любовника, которое он стонал снова и снова, прогибаясь все сильнее. Заведя руки назад, он сам раскрыл себя, придерживая свои ягодицы, и тут же почувствовал, как к языку Колина добавились и его пальцы. Это было просто невозможно выносить, сердце билось как сумасшедшее, тело то и дело пронзали слабые судороги удовольствия, член стоял как каменный, желая еще одной разрядки, а Фаррелл, словно не замечая состояния своего любовника, продолжал ласкать пальцами его простату, вылизывая нежную кожу вокруг, то и дело опускаясь чуть ниже, уделяя внимание подобравшейся мошонке.
- Колин... Колин! - Эзре казалось, что еще немного - и он потеряет сознание. Сделав над собой усилие, он вырвался из ласк мужчины, перевернулся на спину и отполз чуть выше по кровати. Тяжело дыша сквозь приоткрытый рот, пытаясь прийти в себя, он посмотрел на него и в тот момент понял, что весь его мир, безграничный и счастливый, каким он считал его когда-то, сейчас сузился до размеров этой самой кровати, до глаз его мужчины, до его полного теплоты, нежности и страсти взгляда.
А Фаррелл будто понял все без слов. Быстро надев презерватив, он накрыл парня своим телом и одним плавным движением вошел в него по основание, начиная медленно, размеренно двигаться, лаская губами его губы и шею, то и дело проводя пальцами по скулам, заглядывая в глаза. Миллер плавился от всего этого, обнимая мужчину руками, ногами, царапая его спину короткими когтями, покрывая поцелуями плечи... Он не помнил, когда в последний раз его кто-то так же нежно любил. Раньше их с Колином секс бывал грубым, бывал горячим, но таким, как сегодня - никогда. Чтобы Эзра сходил с ума от нежного секса в миссионерской позе в кровати? Смешно сказать, но это было так.
Надолго их обоих не хватило. Первым кончил Фаррелл, и, не разрывая поцелуя, быстро, в две руки, они вдвоем довели Эзру до оргазма. А потом они очень долго обнимались. Фаррелл, непривычно тихий, молча курил, а Эзра слушал, как бьется его сердце, и думал о том, что, наверное, нужно перестать врать самому себе о том, что ничего не чувствует, о том, что это просто секс. Он был влюблен по уши и безумно зол на себя за такие чувства, а также за то, как повел себя в начале вечера.
- Прости меня, - пробурчал он, утыкаясь носом в шею мужчины и вдыхая запах его кожи. - Ты прав, я действительно ревную, и это ужасно.
- Мне очень приятно, что ты ревнуешь, - Эзра не видел лица мужчины, но услышал в его голосе улыбку и сам улыбнулся, когда его поцеловали куда-то за ухом. - Тем более, у тебя была причина. Это не самый лучший мой поступок, малыш, но... Все мои ребята просекли про нас еще в прошлый раз. Я уверен, твои тоже, а мне вовсе не хочется завтра в новостях увидеть статью о том, что Колин Фаррелл бегает к Эзре Миллеру в номер с пироженками и, блядь, цветочками.
- Я как-то не заметил ни "блядь-цветочков", ни пироженок, - пробурчал парень, садясь на кровати и подкуривая сигарету. - Если тебя это так беспокоит, мы могли бы провести пару часов вместе на улице или еще где-то специально, чтобы все подумали, что мы просто друзья. Тогда то, что ты "бегаешь" ко мне, было бы логичным. Хотя, по-моему, это полная хуйня. Мы проводили много времени вдвоем еще до того, как начали спать. Нам же... Мне было интересно с тобой.
- "Было"? А сейчас - нет?
Он задумался, глубоко затягиваясь и выдыхая сигаретный дым в сторону. С одной стороны, он мог открыть рот и высказать Колину все, что накопилось в нем за последние полгода, за которые единственной их перепиской было поздравление с днем рождения от Эзры и короткого «Спасибо, пацан» от Фаррела. Его самого никто ни с чем не поздравлял, не звонил, не писал... И после всего этого его просто взяли и трахнули. Охуенно трахнули, но блядь!.. Можно было это все сейчас высказать, но ему казалось, что это было бы неправильным, и каким-то истеричным, что ли, а сцен на сегодня обоим хватило. Тем более рядом с этим мужчиной ему всегда хотелось казаться взрослым и рассудительным, а не избалованным истеричным подростком. Поэтому он ответил медленно, тщательно подбирая слова, уставившись взглядом в пепельницу, в которой пытался тщательно затушить окурок:
- Мне всегда с тобой интересно. Мне просто жаль, что сейчас мы постоянно то и делаем, что трахаемся. Мое отношение к тебе не основано на сексе, и мне жаль, что мы не нашли время на общение за те полгода, что не виделись.
Колин удивленно вскинул брови, но согласно кивнул:
- Справедливо. Что ж, мне сегодня рано или поздно надо будет вернуться в номер, но пока, я думаю, у нас есть еще некоторое время. Иди ко мне и расскажи, какие сладости ты любишь, я вдруг понял, что совсем ничего об этом не знаю.
Эзра рассмеялся и, убрав с кровати пепельницу, снова тесно прижался к своему любовнику, наслаждаясь его объятиями и нежными прикосновениями. Они долго говорили, а потом парень сам не заметил, как уснул. Разбудил его стук в дверь. Судя по свету за окном, было уже утро, хотя в Лондоне осенью не всегда можно было знать наверняка, утро ли это или середина дня. Кое-как натянув на себя штаны, он пошел открывать...
... Служащий отеля, объявив, что это "для мистера Миллера", передал ему большой букет белых роз и коробку из французской кондитерской.
* * *
Декабрь наступил как-то очень незаметно. Вокруг одновременно происходило очень много всего и не происходило ничего. Интервью, концерты с группой, посиделки с друзьями, работа над новыми песнями, какие-то новые креативные идеи, вечеринки, семья... Все очень закрутилось. Сладкая приятная рутина, много интересных дел, новые люди, полезные знакомства - все это поглотило Эзру с головой, не оставляя времени на ненужное самокопание. Только периодически, оставаясь наедине с собой, глядя на тлеющий огонек сигареты в руках, он перебирал в голове воспоминания. Словно маленькая Мари, перебирающая свои новые игрушки, задерживающая взгляд на маленьком, уродливом человечке, знающая что-то такое, что ведомо только ей, а остальным, даже если и сказать, они не поверят. Впрочем, если он правильно помнил Щелкунчика, Мари как раз рассказала. Сам же он предпочитал держать все в себе, лишь иногда вспоминая о том, что нельзя было назвать иначе, кроме как чудесным, волшебным сном.
Завертевшись, он не заметил как улицы окрасились рождественскими огоньками, как погода резко упала ниже нуля. Кажется, он так и плыл бы по этому несущему его течению, если бы не позвонила Сайа с вопросом о том, что он купил родителям на праздники? На "Chrismukkah", сказала она, и Миллеру показалось, что сестра вылила на него ебучее ведро ледяной воды, прямо через телефон - традиция отмечать праздники всей семьей была буквально святой в их доме, а он, занятый черт знает чем, чуть было все не проебал.
Разумеется, про подарки он забыл, но сестра со своим звонком успела как раз вовремя, так что утром 24-го декабря он, с набитым кульками рюкзаком, сидел в поезде домой. Удобнее было бы позвонить в службу такси и заказать машину, но, учитывая близость сочельника и пробки на дорогах, быстрее явно было на поезде. Надвинув капюшон куртки так низко, как только возможно, он затерялся в толпе. А уже подъезжая к своей станции, вдруг ощутил вибрацию телефона в кармане и ответил не глядя, будучи уверенным, что это опять потерявшая его сестра, звонившая уже не один раз за сегодня.
- Блядь, да сколько можно трезвонить? Я еду!
- Кхм... Видимо, я не угадал с моментом.
Миллер замер, не зная, что делать и говорить. Голос в трубке не мог принадлежать никому, кроме мужчины, о котором он запрещал себе думать, он узнал бы его среди миллиона, но на всякий случай, все-таки оторвал мобильник от уха, чтобы взглянуть на экран. Так и есть, это был он.
- Колин... Я... Господи! Я могу перезвонить тебе буквально через десять минут?
Говорить в поезде, набитом людьми, не хотелось, и, получив от мужчины согласие и заверение, что он будет ждать звонка, Эзра нажал на кнопку отбоя и прикрыл глаза. Это не могло быть правдой. Сердце бешено билось, мозг тут же нашел миллионы причин, по которым Фаррелл мог звонить ему 24-го декабря, как раз перед Рождеством. Почему-то появилось очень плохое предчувствие, ощущение тревоги, казалось, что из вагона выкачали воздух и стало тяжело дышать. На платформу он почти вывалился, и, выйдя из станции, несмотря на холод на улице, сел прямо на землю, подкуривая самый сильный из закрученных ранее косяков и набирая номер телефона.
- Прости. Я ехал к родителям, сестра заебала, поэтому я так ответил. А в поезде говорить не хотел. Я так рад, что ты позвонил...
- Я все ждал, когда ты позвонишь, - в голосе мужчины слышалась улыбка, и, прикрыв глаза, Эзра представил себе лицо мужчины, мелкую сеть морщинок и лукавые искры в его взгляде. На душе стало теплее, тревога отступила, хотя, возможно, все дело было в марихуане, а он просто навыдумывал себе какой-то хуйни. - Помнишь, мы договаривались держать связь? Теперь я могу устраивать тебе скандалы за то, что ты все похерил.
- Ты... охуел? - выпалил Миллер, расхохотавшись. - Колин... Я до сих пор не верю, что это ты. Я так соскучился... Можно, я приду домой и позвоню тебе с видео? Очень хочу тебя видеть... Ты где, кстати?
- А как же простое человеческое общение? Видеть он меня хочет, ну-ну... - продолжил смеяться мужчина, но потом его голос посерьезнел. - Я... Где я, это хороший вопрос. Я в Штатах. Должен был вот лететь домой, но мой рейс отменили, у нас там какие-то ебеня с погодой. И я подумал о тебе... О том, что это могло бы быть очень мило, что тебе бы понравилось. Я, ты и ночь Рождества.
- Мне очень, очень нравится! Но... Я вот только приехал к родителям. Мы всегда отмечаем Хануку вместе, это традиция...
- Черт, да... Ханука, как я мог забыть! Ладно, пацан, забей. Просто хотел тебя увидеть.
- Ну, Chrismukkah. Елка у нас тоже есть, - он смущенно пожал плечами, будто собеседник мог его видеть, а потом выпалил, не думая дважды. - Колин, приезжай. Это моя семья, они ни слова тебе не скажут, они очень приветливые люди. Пожалуйста...
Фаррелл молчал, а Эзра продолжал нести какую-то херню, уговаривая его, расписывая все прелести этой идеи. Его понесло окончательно, так что если бы мужчина сейчас сказал "нет", он бы, наверное, не пережил. Тем более, что было чувство, будто что-то произошло, что-то плохое. Колин никогда раньше так не показывал своих чувств, не говорил о том, что хочет видеть Эзру, что вот прямо сейчас, и романтика, и прочая хуйня... Ощущалось, что этот порыв неспроста, и Миллеру обязательно надо было увидеть его сегодня, чтобы понять, что все в порядке.
- Ладно, пришли мне адрес. И напиши, что купить твоим родителям, я не приеду с пустыми руками.
Ну чем еще это было если не ебучим Ханукальным чудом?
* * *
- Я не планировал на сегодня знакомство с родителями, но вроде все прошло хорошо, что скажешь? - когда Эзра вышел из душа, Колин уже лежал на его кровати, одетый в умилительную пижамку с оленями, которую ему подарили родители парня. Он немного нервно крутил в пальцах пачку сигарет, явно не зная, куда ему курить, так что, закончив вытирать волосы и отбросив полотенце в угол комнаты, Эзра достал из ящика комода пепельницу и немного приоткрыл окно. Потянулся было за косяком, но одернул руку, обещая самому себе, что больше никогда не будет курить траву при мужчине.
- Скажи, ты предупредил всех, чтобы не пытались наливать мне спиртного?
- Это было так заметно?
- Это было... - Фаррел вздохнул и, так и не найдя слов, притянул Эзру к себе, крепко обнимая поперек груди и утыкаясь губами в изгиб его шеи.
На окне его комнаты мигала разноцветными огоньками рождественская гирлянда, противоположную стену освещал слабый свет ночника, и было, в общем-то, не слишком романтично и немного некомфортно: он неудобно сидел, но боялся подвинуться, боялся, что спугнет что-то, что было в воздухе именно сейчас, именно в этот момент.
- Колин, - тихо позвал он. - Расскажи мне, что случилось?
- Это долгая история, - улыбнулся Фаррелл. - Знаешь, я не слишком люблю Рождество. Праздники - это всегда сложно, когда у тебя, в общем-то, дружная семья, но двое детей от разных женщин, и все твои мысли заняты тем, что два мальчика отмечают этот праздник без отца, потому что их отец - долбоеб. Я не могу быть со всеми одновременно, поэтому всегда выбираю быть с родителями, а детей навещаю потом, привожу подарки, разумеется, посвящаю каждому столько времени, сколько могу. Но это тяжелый период, и не меняет того факта, что так как есть, не должно быть. Но дело не в этом, малыш. Ты спрашиваешь, что случилось? Понимаешь, я не умею всего этого... Отношения... Оба раза, когда мне казалось, что умею, что у меня получается, закончились ничем, и итог один – тот, с которого я начал. И я обещал себе, что больше никогда не ввяжусь ни во что подобное, что так будет проще всем. А потом...
Он поцеловал Эзру в щеку и отстранился, вставая на ноги и подходя к приоткрытому окну, подкуривая сигарету и глядя куда-то на улицу. А парень так и остался сидеть, замерев, боясь сказать хоть слово, помешать чем-то, сбить его. Все то, о чем говорил Колин, казалось безумно важным, тем более что на настолько личные темы они никогда не говорили, намеренно избегая их, стараясь не слишком углублять все то, что их связывало.
- А потом я встретил тебя, - продолжил Фаррелл, все еще не поворачиваясь, но в отражении окна парень увидел, как тот улыбается какой-то очень странной улыбкой, которую он видел на его лице впервые. - Ты солнце, ты знаешь это? Ты зашел в комнату, ты был убитый, о чем тут же сообщил и улыбнулся. А потом... Ты изводил меня своими вечными повторениями текста, желанием отрепетировать отрезок снова и снова. Ты действительно потрясающий человек, малыш. Если бы ты меня не изводил тогда, я бы не узнал, какой ты на самом деле, я бы продолжил видеть этот твой образ гениального раздолбая, всего такого из себя одухотворенного. И когда ты предложил переспать с тобой... Я умолял себя не делать этого. Я говорил себе, что это пропасть, что я сорвусь в нее так или иначе, что ты пьешь и принимаешь наркотики, и все это в опасной близости рядом со мной до добра не доведет. Когда я пришел к тебе тогда, уже под утро я ненавидел себя, но не мог не прийти. И тогда, в те полгода после, за которые ты на меня обиделся, я не звонил, потому что жутко боялся, что ты окажешься моим новым наркотиком, с которого я уже не смогу соскочить. И я до сих пор боюсь. Потому что сорвался тогда, как только тебя увидел.
- Колин... - Эзра поднялся на ноги и, подойдя сзади, нежно обнял мужчину, забираясь ладонями под рубашку новогодней пижамы, касаясь его горячей кожи и очень осторожно, нежно гладя, словно успокаивая. - Мне тоже страшно, если тебе станет от этого легче. И я понимаю, о чем ты. Не говори ничего, если думаешь, что так будет лучше.
- Я был идиотом, малыш, - Фаррелл накрыл пальцы парня на своем животе и легко сжал, все еще не оборачиваясь, затягиваясь сигаретой и выпуская воздух в приоткрытую щель окна. - Я много раз видел, как ты сдерживаешь себя, как разрываешься между желанием сказать мне то, что ты чувствуешь, и пониманием того, что ты наверняка об этом пожалеешь. Я читал тебя как раскрытую книгу, веришь или нет, а вот себя как-то пропустил. Запретил себе чувствовать и думать и чуть не потерял тебя навсегда. А вот вчера... Я только вчера все понял, представляешь? Я проснулся в постели с кем-то, и еще до того, как понял, кто со мной и что происходит, я назвал ее твоим именем. Мне очень хотелось, чтобы это был ты. Но я все еще ужасен в этом и совершенно не уверен в том, что я могу тебе обещать, а что - нет.
Миллер задумался. Отстраняясь, он тоже достал сигарету и закурил, садясь на подоконник и оказываясь таким образом лицом к мужчине. Под глазами того залегли тени: из-за этого и нахмуренных бровей его взгляд казался совсем черным, нечитаемым, но Эзра знал, чувствовал каким-то образом, что тот смотрит с теплом и нежностью. Да, все, о чем он говорил, все так и было. И желание признаться в любви, и понимание, что это все только усложнит... Сколько раз, кончая в его руках, он чуть было не выкрикивал эти три слова? Да дохуя. Но отношения... Это тоже была совершенно не его стихия.
- Давай не будем друг другу ничего обещать, ладно? - сказал он, пожимая плечами и беря мужчину за руку, поглаживая большим пальцем тыльную сторону его ладони. - Мы оба пиздец как заняты, логично, что ничего нормального из этого не выйдет, но я хочу, чтобы ты время от времени был рядом. И не только как любовник, но и как... Ты мне очень дорог. И очень понравился моей семье.
Колин кивнул, и Эзра растянул губы в счастливой улыбке. Эта ночь и вправду для него была волшебной. Видимо, из-за того, что отмечали сразу два праздника, в которые должны случаться чудеса, а может, его хранили еще какие-то высшие силы, складывая время и удачу так, чтобы то, что казалось с самого начала плохой задумкой и проигрышным вариантом, в итоге получилось, да еще и как! Услышать от Колина больше, чем услышал сегодня, он не надеялся никогда. Это было лучше, чем все признания в любви, которые он слышал, о которых писали в книгах, пели в песнях... Это было настоящим, взаимным, гармоничным и принадлежащим только им двоим. И сегодня ночью он впервые мог больше не сдерживаться, не зажиматься, не скрываться, а любить этого мужчину, принимая его со всеми недостатками, зная, что тот принимает его так же.
- Ну что, - спросил он, подставляя лицо под россыпь нежных поцелуев. - Рождественский секс в доме моих родителей?
- Да, - рассмеялся тот и пользуясь тем, что парень спрыгнул с подоконника, звонко шлепнул его по попе. - Ханукальный секс.
- Fin -
@темы: отдайте моск, Предновогоднее, фантастические твари, эзра, Подарки
-
-
01.01.2017 в 22:29Я уже говорила, что мне бешено все это понравилось, просто нереально. Как-то все так здорово внутри истории сошлось, все оказалось на своих местах. Но вот образы – отдельная песня, серьезно, я не могу перестать ими восхищаться. Даже не знаю, кем больше.
Эзра у тебя совершенно чудный получился. Обычно, знаешь, как-то ждешь, что в герое одна какая-то черта превалирует, а у тебя получилась такая интересная мозаика, когда в характере сочетается все на свете. В нем и раздолбаистая придурочность, и удивительные совершенно разумность и прагматизм (которые меня в героях обычно скорей раздражают, чем привлекают, а тут вот пожалуйста), и какая-то девочковая нервность и капризность, и понимание ценности простых и обыденных вещей. Он живой и верибельный, к нему как-то легко проникаешься, и местами кажется, что да, именно такой он и есть на самом деле.
Колин – вообще отдельная песня. Он, если честно, кажется куда более потерянным в этом мире, чем тот же Эзра. Вот эта его некоторая неспособность в отношения, его непонимание, как, зачем и куда это приведет – так трогательно, если честно. В этом, имхо, вообще дохрена современной правды жизни. Нам всем объяснили, что у нас обязательно должно быть и как оно должно выглядеть, но как-то забыли дать инструкцию, как вписать себя в эту картину. Я не хочу влетать с разбегу в умствования, просто скажу, что Колин в этом тексте лично для меня такой типичный герой своего времени.
Вот это вот:
- Мне всегда с тобой интересно. Мне просто жаль, что сейчас мы постоянно то и делаем, что трахаемся. Мое отношение к тебе не основано на сексе, и мне жаль, что мы не нашли время на общение за те полгода, что не виделись.
Сука, мой любимый момент в тексте, я разревелась от него как тварь, идеально, просто идеально. Отличный секс - это, конечно, прекрасно, но взаимный интерес друг к другу просто бесценен))
Вообще что меня невероятно, просто до слез радует, так это то, что текст в конечном итоге какой-то добрый, что ли. И без излишнего пафоса. Ты, наверное, заметила, что я с некоторой неприязнью отношусь ко всей этой богемной тусовке и ее особенностям. Но тут оно как-то ненавязчиво прошло мимо, добавило антуража, но в глаза агрессивно не бросилось.
Так что
Если бы ты меня не изводил тогда, я бы не узнал, какой ты на самом деле, я бы продолжил видеть этот твой образ гениального раздолбая, всего такого из себя одухотворенного.
Вот да. Спасибо за это. Огромное
И спасибо за такой крутой подарок. Он чудесный. И ты чудесная.
-
-
02.01.2017 в 02:20я пыталась сделать эзру живым. пыталась сделать его настоящим, верибельным, молодым парнем который в общем-то еще довольно наивен в своих соображениях но с другой стороны слишком взрослый для своего возраста. мне очень приятно что судя по твоему комментарию общий план всего этого у меня получилось передать.
про колина... это действительно отдельная песня. я еще на первых порах поняла что он значительно сложнее чем он нам казался и кажется я тебя пыталась насчет него насиловать (или я фапала на эзру, я не помню но не суть), суть в том что я немного заебала себе им мозги, вогнала себя в жуткий депресняк из которого начала вылезать методами эзры и в какой-то момент просто забила. у меня не получился колин. точнее у меня получился не настоящий колин. и не тот колин на которого фапаю я. у меня вышло что-то третее, и я не уверена насколько оно мне самой нравится.
Сука, мой любимый момент в тексте
это очень мило что ты написала твой любимый момент, я как раз хотела спросить тебя об этом) мой любимый момент совершенно другой))
насчет "добрости" текса... он изначально планировался как что-то совсем другое и в другом формате. он должен был короче, в нем должно было быть больше секса и больше нового года/рождества. праздничные тексты они всегда добрые, обычно еще флаффные, так что тут играет и этот фактор тоже. и еще мне кажется просто отношения колина к эзре оно очень неоднозначное. но в любом случае колин никогда ни за что не сделает ничего что может так или иначе навредить парню. а эзра слишком уважает колина для того чтобы тоже делать херню. так что как мне видется у них очень ровные отношения если таковые есть вообще. у них возможны драмы, точнее даже обязательны драмы, но... я не знаю, зай, мне кажется они оба это такой случай когда если другой не рядом на душе пусто хоть волком вой и ты хочешь не хочешь но примиряешься с мимопроплывающим дерьмом.
спасибо тебе. я не знаю писала ли я тебе это вчера или говорила ли тебе это. но спасибо. я не знаю это ты или это они или это рот эзры, но... я к тебе тоже немного неоднозначно отношусь и без тебя бы не было ни этого ни многого другого, так что спасибо. это все из-за тебя.
-
-
05.01.2017 в 03:52Я так хорошо в поезде в одиночку не ездила никогда, хотя катаюсь каждый месяц этим маршрутом. Ехать всего три часа, но скучно, хоть с книжками хоть с сериалами. В этот раз я притаранила с собой переносной модем (или как там оно называется). Эта хрень вырубалась каждые три минуты, еще каждые пять зависал браузер и у меня ушло минут сорок чтобы вобще успеть открыть браузер, залогиниться, поставить подходящую музыку и найти фик прежде, чем эта хренотень снова прекратила признавать симку. Зато потом еще час прошел ой как хорошоооо.. Рядом со мной сидел пятидесятилетний интеллигентного вида дядька в очках, но я потеряла совесть окончательно, благо кто-либо из окружающих вряд ли понимал кириллицу вообще ))) Хотя это не очень обнадеживает учитывая тот факт, что на моем лице эмоции отражаются чуть более, чем полностью, и вряд ли со стороны можно было подумать, что я читаю умную статью о трансплантации костного мозга.
По-моему ты додала порно за все ненаписанные за этот месяц фики по колянке, которых должно быть намного больше, чем есть
И блин, такая концовка, надо было раньше прочесть, для новогоднего настроения ))
В общем, мне есть что перечитать перед сном ))))
-
-
05.01.2017 в 04:36За мат мне ничуть не стыдно. Я вот примерно так же и разговариваю и они так же разговаривают все эти "фак" и "факин" и "факд"" и тд просто в моем понятии певодятся как "блядь" "ебучий" и "охуел" - могучий русский язык)) за секс мне тоже не стыдно, мне кажется его мало и он не настолько горячий насколько мог бы быть их секч в реале.
Про матчасть, мур, я старалась. У меня бзик на матчасти. Я однажды просидела 4 часа ради единственного предложения)) но этот не тот случай, тут вся матчасть доступна, про сьемки например просто открой imbd или вики, все написано с числами и локейшенами. А про самих себя колин с эзрой говорят открыто и много. Эзра кстати про себя говорит значительно меньше и в основном про свои взгляды на жизнь, реже про какието случаи из жизни и всегда делает это нехотя.
Спасибо за такой теплый и развернутый отзыв, я вся просто мурмурмур и уруру))) я как любой автор очень люблю поговорить про свое произведение))
А какой твой любимый момент?))
-
-
06.01.2017 в 05:20А я уныло пытаюсь выглядеть цивилом
За мат мне ничуть не стыдно. за секс мне тоже не стыдно,
А я чего, я ничего, судя по диалогу из домашнего порно - Колин как-то так и разговаривает. Не сомневаюсь, что ты это оттуда и почерпнула )))
мне кажется его мало и он не настолько горячий насколько мог бы быть их секч в реале.
Да я в финалке ждала самого эгегей
и котикаПро матчасть, мур, я старалась. У меня бзик на матчасти.
Ой, как знакомо ))) У меня тоже, хотя я даже не пишу, просто пару раз помочь просили. Вот ппц я упоролась, ради упоминания о прогулке в одну строку два часа ползала по гугл картам.
Я, наверное, вечность буду ныть, что хочу узнать-посмотреть-прочитать все и сразу, но вот уже больше месяца прошло, а я столько всего не знааааю
А какой твой любимый момент?))
Ой... прям одного-единственного нет, не выберу.
Смазка, совершенно по-блядски пахнущая клубникой, в итоге оказалась везде:
Я при первом прочтении пожирала текст глазами и решила, что это смазка Эзры была.. это так по-эзровски вообще ))
Утром, когда Миллер проснулся, Колин сладко спал у него в кровати, и от этого почему-то защемило в груди и захотелось поорать в окно.
Тут мне просто самой захотелось поорать в окно поезда
- После Джареда? - выпалил Эзра и тут же зажал себе ладонью рот, замирая от ужаса того, что сейчас сказал, и еще больше испугавшись внезапного осознания, что если он единственный мужчина в постели Колина за последние дофига лет, то это что-то да значит. - Прости! Колин, прости, я не хотел...
Колин промолчал. Отвернулся было к двери, провел рукой по волосам, потер уставшие глаза.
Я очень люблю, когда он раздумывает и проводит рукой по волосам... а он так часто делает ))
- Я как-то не заметил ни "блядь-цветочков", ни пироженок, -
Бггг )))
И еще вышеуказанное... и монолог о самоуничтожении, я сама в глубокой задумчивости посмотрела на банку пива в руке...
-
-
10.01.2017 в 13:07вай фай есть, платный и сильно не дешевый. И какой на хрен вай фай, если поезд не опоздал - уже чудо ))
ну у нас тоже опаздывают, но не критично обычно. и вайфай есть...
А я уныло пытаюсь выглядеть цивилом
вот зря, правда. я с тех пор как на работе про меня все узнали чувствую себя намного комфортнее)))
судя по диалогу из домашнего порно - Колин как-то так и разговаривает
ты ж не смотрела откуда ты знаешь про диалоги?
зато я знаю про членДа я в финалке ждала самого эгегей и котика
что? что про котика?
Ой, как знакомо ))
ой давай я тоже попрошу тебя помочь, а?))) а то мне для следующего фикла тонну матчасти прочитать надо, а мне некогдааааааа
нет шучу)))
, наверное, вечность буду ныть, что хочу узнать-посмотреть-прочитать все и сразу, но вот уже больше месяца прошло, а я столько всего не знааааю
да у меня на самом деле тоже такое чувство. мне вон подруга постоянно говорит "я в дежурке видела то", "там внесли это" - у меня нет времени все это читать, я уже тихо сама с собой психую мол блядь да давайте я пойду и выйду в окно просто потому что я не знаю что внесли в дежурку и вместо того чтобы както мне это показать.... *дышит в кулак* нет времени, да. и вот уже больше месяца прошло, а я столько всего не знааааю
на самом деле все моменты которые ты сказала это и мои самые-самые тоже, я их перечитываю и просто как глажу себя, типа пьерроша ты молодец, так классно же, пиши еще))))) ыыыы))))
момент со смазкой... ммм... да, это очень эзра, но... на самом деле вот эти одноразовые пакетики дюрекса со смазкой... эээ... последний раз когда я их видела в своей жизни я видела клубничную. и тетка моя любит мне рассказать про свои похождения, так от нее я тоже последний раз слышала про что-то клубничное, мы еще ржали про то что это слишком пошло. поэтому да, это дешевая пошлятина, но это как бы риал стори))) я не знаю если у нее есть другие вкусы)) запахи.... вотэвер.
хотя я тут писала и вдруг подумала что дешевая пошлятина это как раз в духе колина.
почему эзра? почему мы наговариваем на эзру?)))
и монолог о самоуничтожении, я сама в глубокой задумчивости посмотрела на банку пива в руке
да, я переодически внедряю в свои тексты свои мысли о мире заставляя людей задуматься)) сори за это тоже)) на самом деле мы все в порядке относительно окружающего мира, окружающей действительности)) все окей)) надо только морально быть готовыми спасать себя самостоятельно))
-
-
14.01.2017 в 05:45вот зря, правда. я с тех пор как на работе про меня все узнали чувствую себя намного комфортнее)))
Чего конкретно узнали и как такое возможно? Обычно люди стараются выглядеть менее ненормальными, чем есть )))))
ты ж не смотрела откуда ты знаешь про диалоги? боги, я не знаю про диалоги))
Вот, полный пересказ с диалогами. Про котика оттуда же, котик звезда этого режиссерского дебюта ))
ой давай я тоже попрошу тебя помочь, а?))) а то мне для следующего фикла тонну матчасти прочитать надо, а мне некогдааааааа
Могу попробовать ) Хотя в матчасти я пока что ноль )
да у меня на самом деле тоже такое чувство. мне вон подруга постоянно говорит "я в дежурке видела то", "там внесли это" - у меня нет времени все это читать, я уже тихо сама с собой психую мол блядь да давайте я пойду и выйду в окно просто потому что я не знаю что внесли в дежурку и вместо того чтобы както мне это показать....
Угу ((( Меня хватило на быстрое проматывание одного треда из 55
на самом деле все моменты которые ты сказала это и мои самые-самые тоже
ыыыы )) Я еще про ебучий грех вспомнила. Теперь при виде некоторых фоток Эзры так его называю
я не знаю если у нее есть другие вкусы)) запахи.... вотэвер.
хотя я тут писала и вдруг подумала что дешевая пошлятина это как раз в духе колина.
почему эзра? почему мы наговариваем на эзру?)))
Есть наверняка, не может не быть.
А почему в духе Колина?
Я не наговариваю, ассоциации почему-то такие, сложно объяснить.
-
-
17.01.2017 в 21:53Чего конкретно узнали и как такое возможно?
ну узнали что я видимо слешер и что я люблю рассматривать голых мужиков
Вот, полный пересказ с диалогами
боги я ржала в голос
Могу попробовать ) Хотя в матчасти я пока что ноль
ненене, я так просто сказала, я сама люблю во всем копаться так что я сама себе всю матчасть насобираю. обидно правда немного что с моим отсутствием времени это случится к лету
гу ((( Меня хватило на быстрое проматывание одного треда из 55
я прочитала два треда и это риалли самые выинутые в жопу несколько часов моей жизни - лучше бы я книгу почитала. там уже как-то своя компания, все уже такие друг друга в запятые знают, а я вуайеризмом не страдаю и как-то... в общем, я не вошла во вкус.
ыыыы )) Я еще про ебучий грех вспомнила. Теперь при виде некоторых фоток Эзры так его называю
но ведь да же! ведь ДА! ведь он и есть ебучий грех!
а фаррелл верующий католик у нас...
ох чето я не в ту сторону думать начинаю
А почему в духе Колина?
незнаю, вот у меня создалось о нем такое впечатление. я буду рада если ты переубедишь меня в этом, но... наверное из-за секс тейп, потому что это все дешевая пошлятина даже без намека на какую-то креативность, незнаю.
расскажи мне почему я не права
-
-
18.01.2017 в 00:53я писала об этом уже где-то. финиш был когда нас с коллегой застукали запершихся посреди ночи в порно-отделе чтобы посмотреть режиссерский дебют фаррелла. начальник зашел как раз на моменте с членом крупным планом
Пздц вы нашли место
Так вот что надо сделать ради повышения! Учту
Я так заебываю окружающих правами лгбт что, в принципе, немного осталось )))
боги я ржала в голос спасибо за ссылку, доставила мне неповторимое удовольствие))) намного лучше чем смотреть простите, на пизду этой некрасивой пизды
Да чтож ты все пропускаешь-то ))) анализ костюмов и моды 20-хх годов тоже, наверное, не видела? оч советую почитать на досуге. Там ссылка на пост, где эта дискуссия завязалась, внезапно появился человек, который во всем этом разбирается. Ну, ты же любишь матчасть, а там прям только конспектировать )))
ненене, я так просто сказала, я сама люблю во всем копаться так что я сама себе всю матчасть насобираю. обидно правда немного что с моим отсутствием времени это случится к лету
Так может, ты и на фб летом пойдешь?
как-то своя компания, все уже такие друг друга в запятые знают, а
И своя атмосфера )))
а фаррелл верующий католик у нас.
Да??????? А он об этом говорил??? А почему сильно верующий наплодил детей вне брака и употреблял столько лет????
незнаю, вот у меня создалось о нем такое впечатление. я буду рада если ты переубедишь меня в этом, но... наверное из-за секс тейп, потому что это все дешевая пошлятина даже без намека на какую-то креативность, незнаю.
расскажи мне почему я не права
Разве что через полгода, пока я отвлекаюсь на картиночки и фики, с интервью и биографиями все еще очень плохо )) Просто.. Эзра, блин... цветочки, розовые шубки, шляпы как у Боярского, котеги, помады... он же со всем, блин, сочетается, скотина такая...
-
-
18.01.2017 в 00:54