[4709]

Навеянно пустынным двором заброшенной школы, сломаной лавочкой, последней сигаретой, разбитым фонарем, промозглым ветром и тоннами прочитанного за сегодня фема.

По скольку можно считать, что это мой первый фем, хотелось бы увидеть хоть какие-то комментарии по сему поводу. В общем, читаете - комментите.



Название: Последняя инъекция

Автор: margo.

Бета: Энастасия

Пейринг: Панси/Гермиона, Панси/Джинни

Жанр: ангст, дарк, дес-фик.

Рейтинг: R (наверное)

Категория: фэм-слэш

Дисклаймер: упаси меня Мерлин от такого!

Предупреждение: не подробное, но описание принятия наркотиков.

Размещение: автора предупредить!

читать фЫк. не забыть откомментить.

- Многое изменилось с тех пор, как мы окончили школу, так? – спрашивает она.

- Так. – отвечаю я и понимаю насколько же права эта девчонка… Нет, уже девушка или даже женщина, что лежит рядом со мной в теплой постели.

- Там мы были другие, у нас были совсем другие понятия и принципы… - продолжает она.

- Нет. – Возражаю я. – У нас их не было. Мы просто придумывали эту вражду между факультетами. И все проблемы тоже были придуманными. И изменилось все только на седьмом курсе, после гибели Лорда. Тогда, а никак не раньше.

- Возможно. Но как же может быть, что… Что вот так складываются наши судьбы.

- Не сказала бы, что они складываются. – Говорю я.

Она молчит. Она не знает что сказать, не знает, что ответить или возразить… Кто бы мог подумать? Эта девчонка, что вечно все знает, у нее всегда есть ответы на все. Всезнайка… Она горда и упряма. Была. Да, все правильно – многое изменилось. Тогда, в середине шестого курса, когда Поттер победил Темного Лорда и чудом остался жив, тогда, когда Драко Малфой, слизеринский принц, предал свою семью… Не ради победы, а ради него… Ради Поттера. Тогда, когда я была в отчаянии и, я уверенна, эта гриффиндорка чувствовала то же самое… Когда она ругалась, называя меня «грязная, слизеринская, бульдожья морда!» мы не могли представить что спустя пару дней окажемся в одной постели где проведем слишком много лет… Слишком много лет, прежде чем жизнь совершит со мной очередной пердимонокль, и я не закончу все это.

И вот сейчас мы говорим о том, как все изменилось вместо того, что-бы сказать друг другу самое главное. И я встаю и начинаю одеваться, а она лежит и смотрит на меня. Выжидающе смотрит, и я говорю:

- Это было в последний раз.

Ну вот и все. Все сказано. На душе становится немного легче и свободнее. А она все так же смотрит. Молча смотрит. Выжидает. И только Мерлин знает, как же меня бесит этот отчаянный взгляд карих глаз!

- Ну что ты хочешь от меня?! - кричу я, - что ещё ты хочешь?!

- Почему? – Тихо спрашивает она.

- Почему? Потому, что я люблю другую. – Отвечаю я.

- Но вы никогда не будете вместе. Джинни вышла замуж за Дина, и они любят друг друга. Ты прекрасно знаешь это, Панси.

Я морщусь и отмахиваюсь от нее, как от назойливой мухи, отвечая:

- Да, я знаю. Но я люблю её. Её, не тебя. И лучше я буду одна, чем буду с тобой. Я не хочу мучить тебя, Гермиона. Не хочу – по слогам говорю это слово, как будто пытаясь внушить его себе, ей.. Нам обоим.

– Выходи замуж за Рона, дорогая. Нарожай много маленьких Уизли и будь счастлива.

- Без тебя?..

- Без меня.

- И я никогда больше тебя не увижу?

- Ну почему же? Если захочешь, мы можем остаться подругами.

- А ты хотела бы этого?

- Нет, - честно отвечаю я, одевая тонкий черный, кожаный плащ.

- Тогда прощай. – Тихо говорит она поворачиваясь набок. – Оставь ключи на тумбочке.

И я, вынув из кармана старых, протертых джинсов ключи, небрежным жестом швыряю их на прикроватную тумбочку и под их моментный звон выхожу из квартиры, слегка хлопнув дверью за которой тут же раздаются душераздирающие рыдания.

«Я знаю. Знаю, что тебе тяжело Герм, но так будет лучше для нас обоих.» думаю я, «Ты выйдешь замуж за Уизли, а я… Я наконец-то буду предоставлена самой себе. Возможно, я даже смогу устроиться на хорошую работу и куплю квартиру…». Мысли о работе и квартире доставляют мне удовольствие, отвлекают. Но в тоже время заставляют задуматься о прошлом.

И, выйдя на улицу, я достаю сигарету, щелкаю зажигалкой, заслоняя огонь от промозглого ветра, погружаюсь в свои невеселые мысли.

Если бы Поттер не убил Лорда, все было бы по-другому: Малфой никогда бы не осмелился предать Хозяина, мы бы поженились… У Драко была бы хорошая работа в Министерстве, а я занималась бы домашним хозяйством растя маленьких Малфоев. Хотя, домашним хозяйством занимались бы домовые эльфы, в Имении их предостаточно.

Что ж, не сложилось. Не вышло.

Не все в жизни так легко, как кажется. Моих родителей арестовали и конфисковали все их имущество. Мне дали доучиться в Хогвартсе, но дальше я должна была сама устраивать свою жизнь. И если бы не мисс Грейнджер, я бы пропала. Я бы сдохла в какой-то подворотне от холода, голода или наркотиков.

Не многие знают, что большинство Слизеринцев баловались наркотой. Возможно, тому способствовала склонность к изучению зелий большинства из нас, а возможно мы просто были маленькими детьми богатых родителей - в чем-то несчастные, в чем-то счастливые. У каждого были свои причины принимать или не принимать наркотики, но большинство из нас бросали это далеко не маггловское занятие сразу после Выпускного бала. Большинство, но не я. Мне тогда было не до этого. Я должна была бороться за выживание и не было ни времени, ни сил и не желания бороться с пагубной зависимостью. И если бы не Гермиона Грейнджер, которая показала мне маггловский мир, заставила меня закончить маггловский институт и даже нашла мне маггловскую работу… Многим я была обязана ей, но никогда не любила.

Я прожила с ней два года, а потом она начала встречаться с Роном, и я стала лишней в маленькой, двухкомнатной квартире. Я устроилась на работу, по профессии – журналисткой и сняла квартиру. Денег не было. Их не было почти никогда. Я всегда залезала в долги, которые давили на меня со всех сторон. Я бросила наркотики, но начала снова.

В ту ночь… Когда в одном из маггловских ночных клубов я встретила её.

«Уизли» крикнула я, подойдя к ней, стараясь перекричать бьющую по мозгам музыку.

«Паркинсон», ответила она и, ухмыльнувшись, спросила «Ты танцуешь?».

Тот вечер и ту ночь мы провели вместе. Я показала ей женскую любовь и надо полагать, была у неё первой женщиной. За те несколько часов, что оставались до рассвета, я отдала ей все: любовь, нежность, дикую страсть, животную похоть, небольшую дозу героина и грязный листочек с номером моего мобильника.

Но после той ночи мы больше никогда не встречались. Она так и не позвонила, а я не решалась искать встречи зная, что она замужем, и что любит и любима своим мужем.

Я все меньше и меньше стала встречаться с Гермионой, проводить с ней ночи. Я предпочитала оставаться одна, в пустой кровати, со шприцом в вене и со своими воспоминаниями.

Те кошмары, что мучили меня по ночам, были слишком реальны. В бреду мне казалось что я вижу её, её волосы что отливали янтарем в тусклом свете настольной лампы, её часто вздымающуюся грудь с набухшими от возбуждения сосками… Её припухшие губы… припухшие от моих поцелуев.

И я протягивала руку, желая дотронуться до неё, но не могла. И эти видения растворялись вместе с восходом солнца, вместе с прекращением действия большой дозы сильного наркотика. Так получилось, что обычные дозы меня уже не брали.

Ухмыльнувшись, я остановилась посреди пустынной, темной улицы, оглядываясь по сторонам; тени больших, черных домов падали на вымощенную камнем, черную мостовую, промозглый ветер завывал в переулках, поднимая вверх опавшую листву, играя с моими волосами. В конце улицы, одинокий фонарь горел тусклым, желтым светом, слабо освещая мусорные баки и покореженную автобусную остановку. Я знала, что недалеко от остановки, если завернуть в один из темных переулков, можно дворами выйти к заброшенной маггловской школе, и там сев на сломанную и изрезанную деревянную скамейку… А потом... Ну, для начала просто принять ночную дозу наркотика, а потом…

Поежившись от ночного холода и, в который раз подивившись своей любви к маггловским кварталам Лондона, я, запахнув плотнее тонкий плащ, поспешила туда, к заветной сломанной лавочке. Организм настойчиво требовал вожделенной инъекции, глаза уже с трудом видели дорогу – все было как в тумане, а в сердце, по-прежнему, дикой болью отдавались эхом полные наслаждения стоны рыжеволосой бестии сумевшей навсегда похитить моё сердце. А ведь когда-то оно было каменным. Нет, не каменным, бесчувственным...

Добравшись до места и сев на лавочку я закурила… Прежде чем порадовать организм последней дозой нужно было хорошенько обдумать внезапное решение. Сомнений не было, так же как не было и выхода. В этот момент я внезапно осознала весь смысл своего одиночества, своей несостоявшейся жизни. Любви, которой я сказала нет. Последнюю ниточку счастья я оборвала сегодня, сказав бывшей гриффиндорке заветное «все». Она не станет меня искать. Она слишком горда для этого.

И мой рыжий ангел не позвонит мне. Хотя бы потому, что мобильник я продала за большую дозу героина. И квартиру я оставила, и работу тоже. Я оборвала все линии. Все, что вело от меня к другим людям. Все.

Было странно понимать, что ещё полчаса назад я мечтала о машине и работе… И квартире. Было странно и неожиданно вспоминать, как я сидела вот тут, на этой самой лавочке в темном школьном дворе, под проливным дождем, глотая собственные слезы, узнав, что Джинни беременна от мужа.

Она никогда не оставит его. Та ночь ничего не значила для нее. Только для меня она значила всё.

Я приняла свое решение.

Решительным жестом я достала из кармана старых джинсов два пакетика и одноразовый шприц, умело я влила содержимое пакетиков внутрь шприца и, судорожно вдохнув ртом воздух, перетянув руку чуть повыше локтя лентой, найденной в кармане плаща, загнала шприц в вену.

Последней живой мыслью бывшей слизеринской принцессы, Панси Паркинсон, была мысль о ней, о самой красивой женщине на свете, о единственной любимой женщине, о Джинни, Джиневре Уизли.